Моя жизнь в футболе

Когда упрашивали Бескова принять рухнувший «Спартак», обращались к министру внутренних дел, в ЦС «Динамо» к председателю, в Московский горком партии, а о «динамовском происхождении» как-то не вспоминали. Хорошо были осведомлены о строгом, даже суровом нраве Бескова, о его принципах оценки людей по поступкам, его самостоятельности, о бескомпромиссности. Знали и тем не менее упрашивали. А осенью 1988 года все его достоинства поставили ему же в вину! И не вспомнили, что это он, Бесков, первым условием своего прихода в «Спартак» назвал возвращение в команду уволенного оттуда Н. П. Старостина.

Сколько восторженных слов было высказано о Бескове на страницах отечественной и зарубежной печати за эти годы! Он вернул «Спартаку» игру и доброе имя, нашел и взрастил игроков, вошедших в историю советского и мирового футбола. Двенадцать лет работал Константин Иванович с командой. За один сезон вернул потерявший руль и ветрила «Спартак» в высшую лигу. На следующий год команда с пятнадцатого места вырвалась на пятое. И еще девять лет подряд неизменно находилась среди призеров: дважды — золотая, пять раз — серебряная, дважды — бронзовая. 186 побед в чемпионатах высшей лиги одержала она за одиннадцать лет. К такому результату близки только киевские динамовцы, но и они «не без греха»: за эти годы спускались даже на десятое место. Бескова же обвинили в том, что в 1988 году «Спартак» занял четвертое.

29 декабря в «Советском спорте» было опубликовано интервью Н. П. Старостина «Истина дороже»:

«С Константином Ивановичем мы пережили вместе не одну радостную и грустную минуту. Велики его заслуги в том, что «Спартак» в последние десять лет вновь стал одним из сильнейших клубов в стране, весьма популярным за рубежом. И ставить их под сомнение никто не собирается. Однако в данном случае я хочу руководствоваться известным изречением: «Платон мне друг, но истина дороже».

Развязка, признаюсь, получилась несколько неожиданной, но она была неизбежной. То, что случилось в последние месяцы, назревало давно. Заключительный этап начался в августе, когда Константин Иванович вдруг подал заявление об освобождении с поста главного тренера в связи с состоянием здоровья. Должен признаться, что оно у него действительно нередко пошаливало. Особенно беспокоило давление. По этой причине Бесков в минувшем сезоне не был ни на одном матче в городах, куда мы добирались не на поезде, а на самолете.

Однако дальнейшие события показали, что заявление об уходе было продиктовано не только заботой о здоровье. Бесков считал, что такого тренера, как он, добровольно никто отпускать не будет. Надеялся, что его начнут уговаривать остаться и тогда он сможет в ультимативной форме выдвинуть новые требования, что, кстати, с ним случалось и прежде».

Стоп. Тут я отважусь прервать плавный ход атаки Николая Петровича (а это все-таки своего рода атака). Что же могло войти в ультиматум Бескова? Да все то, о чем он говорил раньше, за что бился все эти годы. Устройство новых тренировочных полей в Тарасовке, бытовые условия жизни футболистов на базе, освещение, газонокосилка или еще какая-нибудь машина, необходимая для нормального существования современной футбольной команды мастеров, — все те ни для кого не секретные нужды команды, никогда не преуспевавшей в материальном отношении, команды, которую миллионы людей так горячо любят, но в драматизм существования которой никто по-настоящему не вникал.

Не себе дачу, не себе машину, не себе какие-то иные блага требовал «в ультимативной форме» Бесков. А нормальных условий для работы и жизни коллектива, за который нес гражданскую, партийную, профессиональную и личностную ответственность, — за коллектив и его завтрашний день. Для себя лично, для своей семьи, своего персонального благополучия Бесков абсолютно ничего не попросил у «Спартака» за все эти двенадцать лет. Не говоря уже о требованиях «в ультимативной форме».

Еще раз приношу извинения за то, что прервал выкладки Николая Петровича. Вот их продолжение:

«Директор клуба «Спартак» Ю. Шляпин, получив заявление от Бескова, понятное дело, не взял на себя всю ответственность, а проинформировал руководителей МГСПС.

И тут случилось то, на что, по моему глубокому убеждению, никак не рассчитывал Константин Иванович. Его никто не стал уговаривать.

А в начале октября состоялось собрание команды на котором присутствовали руководители МГСПС и Шляпин. Ни я, ни тренеры на него не были приглашены, поэтому судить о том, как оно проходило, не берусь. Знаю только, что 11 футболистов из 13 проголосовали за удовлетворение просьбы Бескова. Не за освобождение тренера, подчеркиваю, а за удовлетворение его просьбы. Через несколько минут после собрания Бескову сообщили о решении команды. И тут главный тренер заявил: «А вы знаете, пожалуй, до конца сезона я поработаю».