Моя жизнь. Том II

На Рождество 1865 года Людвиг, как всегда, уехал в Хоэншвангау и 5 января написал оттуда Вагнеру: «…Семпер (имеется в виду Готфрид Земпер. – М. З.) разрабатывает план нашего Святилища, идет подготовление актеров. Скоро Брюнгильда будет спасена бесстрашным героем. О, все, все в движении! То, о чем я грезил, чего желал, на что надеялся, скоро осуществится! Небо спускается для нас на землю… О, день, в который воздвигнется перед нами театр, о котором мы мечтаем! О, момент радости, когда наши создания предстанут в совершенном исполнении! Мы победим, сказали Вы в Вашем последнем дорогом письме. И я, в свою очередь, восклицаю с таким же восторгом: мы победим! Мы не напрасно жили!.. Преданный Вам до конца жизни Людвиг»[651].

Интересно отметить, что сам Вагнер и его ближайшие друзья называли Людвига II не иначе как Парцифаль («по-эшенбаховски»): ведь именно Парцифаль – владыка царства Грааля, царства, с которым ассоциировал себя «кружок посвященных» Вагнера при дворе Людвига II. (Напомним, что Вагнер вынашивал план написания своего «Парсифаля» с апреля 1857 года; Людвиг вновь воскресил в композиторе желание воплотить его; как раз в 1865 году Вагнер по совету Людвига набросал в общих чертах поэму «Парцифаль», пока еще называя своего героя также «по-эшенбаховски».) Например, вот что пишет Вагнер Людвигу Шнорру и его супруге (будущей исполнительнице роли Изольды в «Тристане») 4 июня 1865 года, одновременно со своим письмом пересылая им письмо Людвига II: «Он (король. – М. З.) заботится о вас больше, чем я. С добрым утром, мои милые, благородные львы! Хотите еще раз огласить пустыню нашим ревом? В конце концов, мы будем единственными слушателями. Ведь и Парцифаль это тоже только часть нашего “мы”. С сердечным приветом. Ваш Р. В. Письмо Парцифаля – подарок, достойный вас. Примите же его: он ваш»[652].

Но, чем выше взлет, тем глубже падение, тем болезненнее разочарования. В адрес Людвига уже начали поступать первые обвинения со стороны баварского правительства в нерациональном использовании средств. Когда стало понятно, что отношения с Вагнером носят очень серьезный и далеко не мимолетный характер, в Мюнхене началась настоящая антивагнеровская кампания. Мюнхенцы не могли простить Вагнеру того, что он иностранец (Вагнер родился в Лейпциге, в Саксонии; для баварца – иностранец), что он запятнал себя революционным бунтом (разбираться, что на самом деле привело композитора на баррикады, и каковы были для него эти «баррикады» в действительности, естественно, никто не стал), что он разоряет казну Баварии. Доходили до совершенно абсурдных обвинений в том, что композитор проповедует королю безбрачие, что он – посланник масонской ложи, что в интересах Пруссии (!) он хочет обратить католиков-баварцев в протестантство! Личная жизнь Вагнера также не была оставлена в стороне: газеты на все лады обсуждали новость, что Вагнер является любовником Козимы, жены своего друга Ганса фон Бюлова, – простой читатель любит «желтую прессу»!

Если разобраться, то траты на Вагнера были далеко не такими «катастрофическими», как их пытались представить противники Людвига II и Вагнера. Композитору была назначена пенсия в размере 15 000 марок (которая, естественно, выплачивалась далеко не регулярно); были уплачены его долги, выделены средства на приобретение виллы «Ванфрид» в Байройте и запланирована так и несостоявшаяся постройка театра в Мюнхене. Кстати, и байройтский Фестшпильхаус был возведен не без участия короля, выдавшего на проект авансом кредит в размере 300 000 марок (100 000 талеров, или около 2 500 000 евро) из собственных средств, не трогая казну (этот долг семейство Вагнер и его потомки выплатили со временем полностью). Скрупулезно подсчитано, что всего за 19 лет, прошедших с момента личного знакомства и до смерти Вагнера, Людвиг II истратил на его нужды 562 914 марок (4 503 312 евро)[653]. Но для бюджета государства это не те суммы, из-за которых следовало бы впадать в панику! Значительные – да, но не разоряющие страну. Для сравнения: годовой бюджет Баварии составлял тогда примерно 241 500 000 марок, из которых на содержание королевского двора отводилось 5 000 000 марок (около 40 000 000 евро). Стало быть, «вагнеровские расходы» – это немногим более ¹/₁₀ части годового содержания королевского двора.