Моя жизнь среди индейцев

Когда мы проснулись, светило солнце: мы вскочили и огляделись. Никто из нашего отряда еще не вернулся. Это нас испугало. Подойдя к опушке заросли и выглянув из нее вверх по долине, мы снова увидели табуны лошадей и тут и там разъезжающих по холмам всадников. Я была уверена, что наших мужчин обнаружили и убили или так загнали преследуя, что они не смогли к нам вернуться. Так думала и моя спутница. Мы считали, что как только наступит ночь, кто-нибудь из них придет за нами. Нам ничего не оставалось, как сидеть на месте. День тянулся долго-долго. У нас не было еды, но не это волновало — моя спутница страшно беспокоилась.

— Может быть, моего мужа убили, — повторяла она все время, — что мне делать, если он убит?

— Я тебя понимаю, — говорила я, — у меня тоже был когда-то любимый муж, и я потеряла его.

— Разве ты не любишь своего мужа, вождя кроу? — спросила она.

— Он мне не муж, — ответила я, — я его раба.

Мы пошли к реке, умылись и вернулись на опушку, где можно было выглядывать из зарослей, и там сели. Моя спутница начала плакать.

— Если они не вернутся сюда, — говорила она, — если их убили, что мы будем делать?

Я уже об этом думала и сказала ей, что далеко к востоку отсюда, на берегах Большой реки, живет мое племя и что я пойду вдоль реки, пока не найду своих. Ягод было много. Я могла ловить кожаной петлей живущих в кустарнике кроликов. У меня были кремень и огниво, чтобы разводить огонь, и я не сомневалась, что смогу совершить это далекое путешествие, если ничего не случится. Но мне не пришлось сделать этой попытки. После полудня мы увидели двух всадников, ехавших по берегу реки Скалистого Мыса. Время от времени они останавливались, слезали с лошадей и осматривали берег: они ловили капканами бобров. Мы заползли обратно в середину заросли, перепуганные, едва осмеливаясь дышать. В заросли, изрезанной широкими тропами, протоптанными бизонами, негде было по настоящему спрятаться Что если трапперы зайдут в нее? Так и вышло; они наткнулись на нас. Один схватил меня, другой мою спутницу. Они заставили нас сесть на лошадей и привезли в свои палатки. Все жители лагеря столпились вокруг, чтобы поглядеть на нас. Для меня это уже было не ново, и я просто смотрела на них, но моя подруга накрыла голову плащом и громко плакала.

Мы попали к племени блад из черноногих. Я не понимала их языка, но могла говорить руками (язык жестов). [23] Человек, взявший меня в плен, начал задавать мне вопросы. Тогда он рассказал мне, что люди его племени захватил врасплох военный отряд, пытавшийся ночью пробраться в лагерь, убили четверых и гнали остальных до оврагов реки, где те сумели ускользнуть в глубокие темные лощины.

— Был ли один из убитых, — спросила я, — высокий человек, носивший ожерелье из когтей медведя-гризли?

Он сделал знак, означающий „да“.

Значит мой вождь кроу мертв. Не могу передать тебе, что я почувствовала. Он был добр ко мне, очень добр. Но он или те кто с ним, убили моего молодого мужа. Этого я не могла забыть. Я подумала о пяти его женах. Они не пожалеют о нем, весь огромный табун лошадей принадлежит теперь им. Они будут рады, если я тоже не вернусь обратно.

Ты видал Глухого, индейца из племени блад, который сегодня приходил поговорить со мной. Я прожила в его палатке много лет. Он и его жена были очень добры ко мне. Прошло некоторое время, и я уже могла думать о своем племени без слез; я решила, что уже никогда больше не увижу своих. Меня больше не называли рабой и не заставляли работать за других. Глухой говорил, что я его самая молодая жена, и мы шутили о том, как он взял меня в плен. Я стала его женой и жила счастливо.

Так шли зимы, и мы старели. Однажды летом, когда мы пришли за покупками в Форт-Бентон, я встретила здесь свою подругу, которая приехала на огненной лодке (пароходе) к своему сыну. Это был счастливый день, так как мы играли с ней вместе, когда были детьми. Она тотчас же отправилась к Глухому и стала просить его отпустить меня жить с ней; он согласился. И вот я здесь; на старости лет живу счастливо, в довольстве. Глухой часто приходит поговорить с нами, выкурить здесь трубку. Мы были рады его приходу сегодня и, уходя домой, он унес с собой много табаку и новое одеяло для своей старухи жены.

Ну вот, сын мой, я рассказала тебе длинную историю, и уже давно наступила ночь. Ложись спать, тебе ведь рано вставать завтра на охоту. Женщина Кроу разбудит тебя. Да, так меня прозвали черноногие. Я раньше ненавидела это имя, но потом привыкла к нему. Со временем мы ко всему привыкаем».

Глава VII. БЕЛЫЙ БИЗОН