Моя жизнь - путь к тебе

Виктор внимательно что-то высматривал по сторонам, неспешно шагая по аллее парка, и мы углублялись всё дальше и дальше от входа. Наконец я не выдержала:

- Мы что-то ищем? – заинтересованно спросила я, чуть ускорив шаг и поравнявшись с ним.

Его губы тут же тронула улыбка:

- Ищем. Да. Кое-что очень важное, - отрывисто проговорил Виктор и внезапно взял меня за руку, потянув на боковую аллейку. В нос ударил одурманивающий запах цветущей сирени: целая рощица небольших деревьев чуть в стороне от центральной аллеи стояла, усыпанная белоснежными цветами, словно покрытая снегом.

- То, что нужно! – весело проговорил он, забирая из моих рук садовые ножницы и направляясь к рощице. Уверенно подойдя к одному из кустов, Виктор срезал несколько веток сирени, из которых вышел огромный пышный букет:

- Это – тебе! – он протянул мне сирень, шагнув обратно на аллею, где я растерянно стояла, брошенная им так внезапно.

Приехав к Виктору домой, мы поднялись в уже знакомую мне квартиру. Едва переступив порог, он тут же забрал сирень из моих рук и, выбрав самую крупную ветку, отложил остальной букет на тумбочку. Взяв в руки ножницы, он варварски стал обрезать ветку: зелёные листья и белые пушистые цветы падали прямо на пол.

Я непонимающе наблюдала за его действиями, округлив от удивления глаза. Когда от пышной ветки остался один лишь голый прутик, он нежно и любовно провёл по этому прутику кончиками пальцев и тут же резко махнул рукой несколько раз. Прут со свистом рассёк воздух вокруг.

И тут до меня дошло: в парке мы искали всего лишь розги для меня…

Всё тело пронзила дрожь, ноги подкосились, и я невольно прислонилась к стене. Не то, чтобы что-то сказать, я дышала-то сейчас с трудом, ошеломлённо уставившись на его руки, держащие орудие пытки, изготовленное прямо сейчас на моих глазах. Видимо, у каждого человека закладывается ещё с детства страх наказания, хотя меня никогда в жизни не били: мать лишь грозилась этим, но никогда не брала в руки ремень.

- Повернись, - просто сказал он.

Я не могла оторвать глаз от этого тонкого гладкого прутика в его руках, как и не могла двинуться с места: ноги словно вросли в пол. Протянув руку, Виктор сильно сжал предплечье и рывком повернул меня к стене. Я снова упёрлась руками в стену, и ухо тут же обжёг его шёпот:

- Я прождал тебя целых пятнадцать минут. Ты не представляешь, чего мне это стоило! – возбуждённо добавил он чуть дрогнувшим голосом. Но тут же отстранился и уже спокойным, обычным своим голосом произнёс:

- Я не люблю, когда люди опаздывают, - его рука легла мне на бедро, и медленно подняла платье до поясницы, оголив ноги выше чулок, - За каждую минуту моего ожидания ты получишь удар.

И тут же резкая боль перехватила дыхание: прут обжёг кожу бедра, а через мгновение накатила новая волна острой боли – видимо, первый удар был дан с большой паузой для осознания всей гаммы ощущений. Виктор совершенно не делал скидку на то, что я первый раз встала под розги, и его рука ничуть не дрогнула, полосуя моё тело влажным прутиком. Это было на самом деле больно, даже откинув эмоции стыда и жалости к себе. Не сдержавшись, я простонала, зажмурившись, и уткнулась в свои руки. Следующие удары не давали времени опомниться, и я закусила губу до крови, сдерживая крик, и только громкие стоны срывались с моих губ в ответ на каждый удар. После десятого удара я не выдержала, и из глаз всё-таки брызнули слёзы:

- Пожалуйста!... Я больше не буду… - громко прошептала я, пытаясь унять дрожащий голос. И тут же ощутила его прохладную руку на своём исполосованном и горящем от боли бедре. Он прижался ко мне всем своим телом:

- Конечно, не будешь! Ты будешь очень послушной, и - хорошей девочкой, - тихо проговорил он мне в самое ухо.

- Да-да-да! – я часто закивала головой, чувствуя, как горячие слёзы стекают ручейками по щекам.

- Умница, - одобряюще проговорил он, - но наказание ещё не окончено.

От его слов ноги подкосились, и я опустилась на колени, едва сдержав отчаянные рыдания, разрывающие меня изнутри. Тут же на пол рядом со мной упала хворостина, и я ощутила сильные руки Виктора: он подхватил меня на руки и понёс в спальню. Подойдя к кровати, он поставил меня на ноги:

- Ложись на живот и жди меня.

Дрожа всем телом, я забралась на кровать и уткнулась лицом в покрывало, пытаясь унять слёзы, душившие меня. Тело, конечно, горело от довольно сильных ударов по моей нежной коже, но гораздо сильнее горело всё внутри меня: впервые в жизни меня избили. Меня - взрослую, состоявшуюся женщину, к которой давно уже обращаются многие люди на «Вы». Эта мысль снова и снова проносилась у меня в голове, обдавая жаром с ног до головы и бросая в дрожь. Было в этом что-то унизительное: быть выпоротой, как школьница, розгами. Стоять, прямо там, в коридоре, полуобнажённой перед едва знакомым мужчиной. Кричать от боли - потому что это была на самом деле порка, а не затейливая игра.