Моя жизнь провидца. Потерянные мемуары

Каждому члену нашей семьи, имевшему свои симпатии и антипатии, было трудно устроиться в совершенно новом для нас обществе, нелегко налаживать дружеские отношения в совершенно незнакомом месте. Вскоре я устал от этого беспокойства. Моя странная душа испытывала слишком большое напряжение от бесконечной толкотни и гонки, поэтому я вернулся в деревню, чтобы работать у дяди К.Х. Кейси, занимаясь тем, что мне было привычно и знакомо на старой ферме Андерсона. Каждую субботу вечером я приезжал проведать мать, отца и сестер, а по воскресеньям с утра я ходил в воскресную школу.

В субботу домашние рассказывали мне о себе-новых проблемах, новых лицах, новой обстановке. И я понял, что каждый член нашей семьи постепенно меняется. Я очень беспокоился о матери, не говоря уже о новом обществе, в котором я оказался.

Мы испытывали большие трудности с работниками-неграми на ферме, а я не был ни достаточно взрослым, ни опытным, чтобы быть для них полноценным хозяином и надзирателем, поэтому мне было нелегко вписаться в это новое для меня окружение.

Одной из первых работ, которая была мне поручена, была вспашка поля под зерновые. Я взял мула, плуг и поехал один на стоакровое поле (40,47 га). С наступлением темноты я отпряг мула от плуга и поехал на нем назад домой. Я проезжал мимо хозяина и других мужчин, когда заметил, что они смотрят на меня с удивлением, а затем хозяин выбежал и закричал: «Слезай скорей, этот мул убьет тебя. На нем никогда прежде не ездили верхом». Но мул не выказывал никаких признаков недовольства. Несколько дней спустя, когда один из мужчин попытался поехать на этом же муле, он тут же сбросил его на землю и, насколько мне известно, никогда больше и никому не позволял сесть на себя верхом. Больше мне не давали этого мула для пахоты. До сих пор все, кто это видел, не могут понять, почему животное позволило мне сесть на себя верхом в тот вечер.

Я работал на ферме целый год. Восьмого августа, в пятницу днем, была годовщина смерти моей бабушки. Меня послали вспахать поле, чтобы посадить урожай к следующему году, и в этот момент мне явился новый небесный посланник.

Я только-только отобедал и возвращался на поле, ведя четырех мулов, слез с седла, чтобы что-то поправить на плуге, и вдруг услышал голос за спиной. Подумав, что это кто-то с фермы, я ответил на оклик еще до того, как оглянулся. Однако в этот момент я ощутил удивительно приятное чувство неземной легкости, и когда я посмотрел назад, то увидел то, что, как мне показалось, было тем же видением, которое я некогда наблюдал на лесной опушке. На сей раз мне было сказано: «Оставь свой плуг, пойди к матери, ей нужно, чтобы ты оказался рядом. Это очень важно. Иди сейчас же».

Я повел мулов, чтобы оставить их как можно ближе к дому, распряг их, вошел и сказал дяде, что я закончил работу. Я не сказал ни куда я иду, ни что собираюсь делать, за исключением того, что я ушел с фермы. Это ему очень не понравилось, поэтому он отказался отвезти меня и даже не помог добраться до города, который находился приблизительно в тринадцати с половиной милях от фермы (около 22 км). Я собрал свое немудреное имущество, повесил узелок на палку и уверенно отправился в путь около трех часов дня. Домой я пришел поздно вечером, родители и сестры уже были дома. Когда я вошел, дядя сидел за столом и ужинал с ними. Он ехал по дороге, в то время как я срезал путь и шел полями. Он успокоился и приехал, чтобы выяснить, что со мной случилось, понять, почему я решил уйти.

Мы проговорили с матерью о том, что произошло в поле, большую часть ночи.

Глава 5 Хопкинсвилль, 1894: книжный магазин Хоппера