Моя жизнь после смерти

Конечно, экспертиза не выживет в мире, сформированном на мнениях ("Мне кажется, это похоже на Пикассо"), а не на утверждениях. Экспертиза требует утверждений: "Это - Пикассо". Эльмир это понимал, поэтому произнес парадоксальную фразу о том, что сами эксперты создают подделки. И точно так же экспертиза не выживет в мире, где говорят: " настоящее время мне это кажется лженаукой". Экспертиза требует лаконичного утверждения: "Это лженаука и самый настоящий бред, а ее создатель - шаман, гуру и вообще "паренек с приветом".

"Идентификационность" провоцирует догматизм и усиливает предубеждение до такой степени, что сожжение книг и откровенный фашизм становятся неизбежностью. Вспомните еще раз, что ни одно из "убийств", недавно совершенных в медицинских центрах планирования семьи. Не стало результатом мнения: "В рамках моей системы ценностей я не вижу разницы между эмбрионом и ребенком". Убийства стали результатом утверждений: "Эмбрион - это ребенок", а "Аборт - это убийство". Точно так же успех, который пришел к Эльмиру. Стал результатом утверждений: "Это - Матисс", а "Это - Модильяни".

И вот так, описав "полный круг", мы снова возвращаемся к квазирелигиозному канону и его критикам, а также снова сталкиваемся с вопросом: "Шекспир - величайший поэт из всех поэтов?". На этот вопрос проф. Блум по-прежнему отвечает громовым "ДА", а проф. Тэйлор и его когорта из мультикультурной феминистической постмодернистской академии кричит категорическое "НЕТ". В я-прим мы даже не можем задать такой вопрос. Однако мы можем спросить: "Какое место, по вашему мнению, занимает Шекспир в литературном мире?".

Лично я бы ответил на этот вопрос так: "В моем нынешнем смешанном состоянии литературного знания и литературного невежества я считаю Шекспира величайшим писателем из всех, которых я когда-либо читал". Я люблю "усиливать" я-прим, четко заявляя обо ограниченности моего суждения в рамках высказываемого мнения (подобно тому, как ученый рассказывая о полученных измерениях, непременно указывает на измерительный инструмент).

Откровенно говоря, я не настолько хорошо знаю итальянский язык, чтобы компетентно сравнивать Данте с Шекспиром, и не настолько хорошо знаю греческий. Чтобы содержательно говорить о разнице между Джентлом Уиллом и Гомером. Я решительно не владею фарси, арабским. Китайским, бенгали, суданским и пр. Языками, и поэтому имею лишь самое смутное представление о таланте Руми, Ли По, Шики, Самба Ганы и многих других писателях Востока (чье творчество, тем не менее, совершенно потрясло меня в переводе).

Наверное, проф. Блум решит, что мое сознание отравлено мультикультуралистами, раз я высказываю мое личное мнение как "сугубо" личное мнение. Проф. Тэйлор решит, что мое сознание отравлено традицией, раз я до сих пор считаю Шекспира лучше Алисы Уокер.

Ну что же, по крайней мере, оба согласятся, что мое сознание отравлено, а я считаю большой победой, когда два таких догматичных джентльмена соглашаются хотя бы в чем-нибудь.

Все "идентификационные" высказывания, выражающие суждения, становятся более аккуратным (описывают инструмент. С помощью которого дается та или иная оценка), когда они перефразируются. И вместо "это является" в высказываниях фигурируют словосочетания "мне кажется". Например: "Мне ближе Бетховен, чем панк-рок"; "Абстрактный экспрессионизм кажется мне полным фуфлом"; "По-моему, после кубизма самым интересным изобретением в живописи был абстрактный экспрессионизм". Во всех этих предложениях высказывается "истина" - в смысле истины с точки зрения опыта или истины с точки зрения восприятия, хотя эти истины высказываются разными людьми.

В более широком смысле, за рамками эстетического и академического антагонизма, я-прим сразу отвечает на многие дзенские коаны вроде "Назови имя того, кто сделал траву зеленой!"

(Если вы не знаете, даю намек: Моисею открылось это имя из пылающего куста...)

Задумайтесь, к примеру, сколько времени тратят впустую психологи, обсуждая такие вопросы, как: "Пациент поступает так из-за Эдипова комплекса или же он все еще следует раннему кондиционированию?" В я-прим этот вопрос формулируется иначе: "Какая модель - Фрейда или Павлова - позволяет понять поведение данного пациента лучше? Или они обе хорошо работают?" Можно по-прежнему вести яростные и продолжительные дебаты, но они останутся сугубо научными, если вообще не соскользнут в пропасть средневековой теологии или демонологии.