Моя жизнь. Южный полюс

За эту неделю мы окончательно освободили морской отряд от собак, забрав около 20 щенков. Велика была радость команды, когда последняя собака покинула палубу, и это вполне понятно. При морозе до 20°, какой держался последнее время, было невозможно содержать палубу в чистоте. Все тотчас замерзало. Но и то неприятно браться. Высадив на лед всех собак, ребята принялись драить палубу солью и водой, и вот уже наш «Фрам» снова стал на себя похож. Щенков посадили в ящики и отвезли во Фрамхейм. Здесь для них была поставлена 16-местная палатка. Однако они наотрез отказались жить в ней, и пришлось их выпустить на волю. Все щенки провели бО́льшую часть зимы под открытым небом. Пока на площадке лежали тюленьи туши, они держались около них, потом облюбовали новое место. Палатка, которой они пренебрегли, нашла себе другое применение. В ней мы помещали сук, ожидавших потомства. Эту палатку прозвали родильным домом.

Одна за другой вырастали 16-местные палатки, и со временем Фрамхейм приобрел весьма внушительный вид. Всего палаток было 14. Восемь предназначались для наших восьми упряжек; шесть служили складами. Из них в трех лежала сушеная рыба, в одной – свежее мясо, в одной – разный провиант, еще в одной – дрова и уголь. Ставили их по заранее продуманному плану, и вместе получился целый лагерь.

В один из этих дней заметно изменилась упряжь наших собак. Одному из участников пришла в голову хорошая мысль сочетать аляскинскую и гренландскую сбруи. И получилась упряжь, отвечающая всем требованиям. Отныне мы всегда пользовались этой системой, и все пришли к выводу, что она много лучше других. И собакам она явно больше нравилась. Во всяком случае, им в ней легче и лучше работалось. Потертостей, которые так часты при употреблении гренландской упряжи, совсем не стало.

Четвертого февраля выдался памятный день. Как всегда, мы в половине седьмого утра отправились на порожних санях к «Фраму». Первая упряжка выехала на гребень, и вдруг ездовой запрыгал и замахал руками, будто сумасшедший. Я сразу понял, что он что-то увидел – но что? Подъехал второй, еще сильнее замахал руками и попытался что-то крикнуть мне. Я по-прежнему ничего не понимал. Между тем и мои сани приблизились к гребню; понятно, меня одолевало немалое любопытство. Осталось всего несколько метров, и вот – ответ. У кромки льда, чуть южнее «Фрама», стоял на швартовах большой барк. Правда, мы говорили между собой, что можем встретить «Терра Нова» капитана Скотта, когда судно будет на пути к Земле Короля Эдуарда VII, и все же это было так неожиданно. Настал мой черед изобразить дергунчика; не сомневаюсь, что я исполнил акробатический номер не хуже моих товарищей. И то же повторялось с каждым, кто следом за нами въезжал на гребень. Замыкающего я не дождался, но думаю, что он тоже прыгал и махал руками. Если бы кто-нибудь видел нас со стороны в то утро, мы, наверное, показались бы ему сумасшедшими.

В тот день путь до судна показался нам очень долгим, но наконец мы доехали и все разъяснилось. «Терра Нова» пришел в полночь. Наш вахтенный только что спускался вниз подкрепиться чашкой кофе. Когда он вышел снова на палубу, у края барьера стояло уже два судна. Вахтенный тер глаза, щипал себя за ногу, словом, всякими способами проверял – уж не спит ли он. Да нет! Ущипнул себя за ляжку – чертовски больно; значит, это не сон, значит, и впрямь у барьера рядом стояли два судна.

Лейтенант Кэмпбелл, начальник восточного отряда, назначенного исследовать Землю Короля Эдуарда VII, первым явился на «Фрам» к Нильсену с визитом. Он рассказал, что им не удалось подойти к берегу и теперь они возвращаются к проливу Мак-Мердо. Оттуда собираются идти к мысу Норт и исследовать тамошний край. Как только я поднялся на борт, лейтенант Кэмпбелл снова прибыл на «Фрам», и я услышал все от него самого. После этого мы нагрузили свои сани и поехали домой. В девять утра мы имели удовольствие принимать у себя в новом доме первых гостей: капитана «Терра Нова» – лейтенанта Пеннела, лейтенанта Кэмп-белла и врача экспедиции. Мы провели вместе несколько очень приятных часов. В тот же день трое из нас были с визитом на судне «Терра Нова»; мы остались там на ленч. Хозяева были чрезвычайно любезны и предложили захватить нашу почту в Новую Зеландию. Будь у меня время, я охотно воспользовался бы этой дружеской услугой, но нам было просто некогда писать письма. Мы дорожили каждым часом. В 2 часа дня «Терра Нова» отдала швартовы и покинула Китовую бухту. Странное дело, после этого визита мы оказались простуженными. На всех напал насморк, но это продлилось недолго, всего несколько часов, а потом все прошло.

В воскресенье, 5 февраля, нашими гостями были «пираты». Мы принимали их в две смены, все сразу не могли оставить судно. Четверо отобедали с нами, шестеро поужинали. Особенных яств не было, но ведь мы их пригласили не столько ради угощения, сколько чтобы показать им свой новый дом и пожелать счастливого плавания.