Моя жизнь и прекрасная игра

В субботу я отправился рыбачить вместе с отцом Розмари сеньором Холби. Мы шли на веслах в открытый океан, земля скрылась из виду. В тот день океан был неспокоен. Мне вдруг подумалось, если сеньор Холби не согласится отдать за меня дочь, то он попросту столкнет меня за борт, и мне придется добираться до берега вплавь. Но даже риск погрузиться в океанскую пучину не сможет помешать мне осуществить мое намерение.

Я подождал, пока он не поймает первую рыбину. Наконец наступил подходящий момент для начала разговора.

"Сеньор Холби! Я хочу, чтобы мы с Розмари были официально объявлены женихом и невестой! Я хочу жениться на ней. И как можно скорее".

Не думаю, что мои слова его очень удивили. Много лет подряд я приходил к ним в дом, лакомился пирожками, запивал их молоком, и родителям Розмари, конечно, было ясно, что меня влекло. Откровенно говоря, я ожидал, что он выронит удочку из рук и заключит меня в объятия, приговаривая: "Сын мой! Сын мой!" Или угрожающе подымет ту же удочку, сопроводив свой жест примерно такими словами: "Выброси из головы мысль о том, что я когда-нибудь разрешу своей дочери выйти за тебя замуж!" Ни того, ни другого не произошло. Какое-то мгновение он равнодушно смотрел на меня, потом пожал плечами.

"Посмотрим".

"А что посмотрим? — раздраженно спросил я. — Почему не обсудить это сейчас?"

"Потому что здесь нет моей жены. Вернемся с рыбалки, соберемся все вместе и всё детально обсудим".

Что я мог возразить? В его ответе не было ни отказа, ни согласия. Но после такого объяснения я уже не мог думать о рыбе. День для меня тянулся нестерпимо долго. С другой стороны, если бы сеньор Холби произнес тривиальные слова вроде: "Мой мальчик! Мой мальчик!" — и расцеловал меня как будущего зятя, было бы еще томительнее дожидаться, пока мы догребем до берега и вернемся домой, чтобы сообщить Розмари приятную весть. Сеньор Холби не привык возвращаться домой без солидного улова. И вот, погрузившись в раздумья, мы сидели в раскачивавшейся на волнах лодке. Мне казалось, этот день никогда не кончится.

Наконец, мы догребли до берега. Дона Идалина восприняла мое предложение без всякого удивления. Вскоре было объявлено о нашей помолвке.

Мы отпраздновали помолвку на званом обеде по случаю моего двадцатипятилетия. Не обошлось без инцидента. Близорукий и, по-видимому, пьяный фотограф снял меня с сестрой Розмари. На следующий день эта фотография была напечатана в местной газете — Пеле с его будущей женой. Над таким казусом можно было бы только посмеяться и забыть. Но все обернулось по-другому. По случайному совпадению сестра Розмари в то время тоже была помолвлена, ее жених не захотел ничего слушать, считая, что нет дыма без огня. Он больше верил газете, чем своей невесте. Я-то подозреваю, что он просто воспользовался этим недоразумением, чтобы объявить свою помолвку недействительной. Скорее всего он не желал иметь чернокожего свояка. Думаю, что от этой расторгнутой помолвки семья Холби ничего не потеряла.

Теперь о неприятном.

Незадолго до нашей с Розмари свадьбы ко мне явился Пепе Гордо и заявил, что ему срочно требуются деньги. Я удивился:

"А разве банки сегодня закрыты?"

Я знал, что банки открыты. Розмари работала секретарем управляющего банком и в тот день была на службе.

"Они открыты, — сказал Гордо, — но твои счета пусты. Некоторое время дела у нас складывались не лучшим образом и даже были кое-какие сбои".

Пепе трудно было упрекнуть в преувеличении. "Кое-какие сбои", вот ведь как! Я заставил его рассказать все подробно. Выяснилось, что дела мои шли плохо уже давно, но никто не ставил меня в известность.

Честно говоря, некоторые данные об истинном положении вещей у меня были. Розмари, просматривая отдельные счета, несколько раз предупреждала, что у Пепе Гордо, как ей кажется, не все ладно с надежностью моих инвестиций. Розмари имела доступ к этим счетам, так как работала именно в том банке, который осуществлял значительную часть операций, связанных с деятельностью "Санитария Сантиста". Но я не обращал внимания на ее предупреждения, целиком и полностью доверяясь Пепе Гордо. Теперь же я убедился, что Розмари была абсолютно права. Ситуация оказалась настолько серьезной, что даже она не могла предвидеть такой развязки. А я наделал много глупостей из-за того, что не прислушался к ее словам и вовремя не принял соответствующих мер.

Для строительства приобреталась малопригодная земля, стройматериалы закупались у каких-то сомнительных фирм, которые или уже обанкротились, или перестали существовать еще до того, как их можно было привлечь к ответственности. Дома строились в тех местах, где никто не хотел жить. Крыши текли из-за негодного кровельного материала или низкого качества работ. Сантехника была хуже не придумаешь, поэтому сразу же требовала замены. Все остальное шло из рук вон плохо. Между тем, счетов накопилась целая гора, и кредиторы стали угрожать предъявлением иска. Глазам своим не веря, я в ужасе посмотрел на Пепе Гордо.

"Как это могло случиться?"

Он только пожал плечами: