Моя жизнь и прекрасная игра

Интересно, о чем думают сейчас там, в Бауру, мои родители, брат, сестра, дядя Жоржи, бабушка дона Амброзина, мои друзья? Могу себе представить праздничное настроение на улицах, все только и говорят о Пеле, этом маленьком чертенке, который совсем недавно был наказан за то, что мячом разбил лампочку на уличном фонаре.

Мысленно возвращаясь к прошедшей игре, твердо обещаю, если меня поставят на следующий матч, буду спокойней и сдержанней, как Гарринча, Диди, Вава или Загало, чтобы выглядеть на поле более профессионально.

Мне никак не удается уснуть. Мысли возвращают меня в Бауру, и я перебираю в памяти те удивительные ступеньки лестницы моей жизни, которые привели меня в бразильскую сборную. Может, бог помог мне в этом, но тогда почему мне, почему он избрал именно меня?

Я знаю, что бессмысленно пытаться в этом разобраться. Что бы там ни было, но для меня это настоящее чудо…

Глава вторая

Я родился в ночь на 23 октября 1940 года в маленьком городке Трес-Корасаес бразильского штата Минас-Жерайс. При крещении был наречен Эдсоном Арантисом ду Насименту, но свое настоящее имя я узнал совсем недавно, потому что в семье все звали меня Дико. Я специально ездил в этот городок, чтобы увидеть дом, в котором родился — отчасти из вполне естественного любопытства, отчасти из чувства уважения к властям, которые одну из улиц городка назвали моим именем да еще распорядились укрепить на стене нашего бывшего дома табличку. Этот небольшой домик лепится к другим ветхим домишкам из обожженного кирпича, уцепившимся друг за друга растрескавшимися стенами, покрытыми облупившейся краской. Когда мы здесь жили, я был слишком маленьким, чтобы сообразить, что наш дом никак не назовешь замком. Даже тогда, когда мы переехали в Бауру и я, уже подросший, стал смотреть на мир другими глазами, наша "обитель" не казалась мне слишком уж скромной. Ведь все, кого я знал, жили в точно таких же домах.

Я нередко пытался представить себе сцену моего рождения. Юную мать — дону Селесте с искрящимися глазами. Она гордо держит на руках худенькое крохотное извивающееся черное тельце. Рядом бабушка Амброзина, сияющая от счастья. Мой дядя Жоржи говорит: "Сомнения нет, цвет кожи у него достаточно черный". Отец, такой же юный, как и мать, наклоняется, чтобы лучше рассмотреть меня, своего первенца; затем слегка сжимает мои бедра и авторитетно заявляет: "Что ж, из него выйдет хороший футболист, ноги у него что надо".

Реально представляю себе эту сцену. Брошенная реплика спугивает улыбку с лица матери. Я зримо ощущаю, как она нежно заключает меня в свои объятия и резко парирует: "Все сделаю, чтобы этого не было. Ну уж нет. Одного футболиста на нашу семью вполне достаточно, а, может, даже чересчур много! Нет, нет. Он станет врачом, чтобы чего-нибудь добиться в жизни. Футболист? Да вы сами посудите, ну зачем ему желать зла?"

Даже если мать и не произносила этих слов тогда, она довольно часто повторяла их все годы, пока я подрастал. Мой отец Жоао Рамос ду Насименту был профессиональным футболистом, известным по прозвищу Дондиньо. Он считался прекрасным игроком и пользовался в тех краях широкой известностью, но не был ни самым счастливым, ни самым обеспеченным. Жить на скромный заработок, который получал в то время профессиональный футболист, особенно играя за небольшой клуб да еще в таком захолустном городке, как Трес-Корасаес, было невозможно. Поэтому наивным было стремление прокормить семью на эти жалкие доходы. Кроме жалования, футболисты не получали почти ничего. Вознаграждения за выигрыш, что в наше время составляют значительную долю доходов профессиональных игроков, были в то время крайне редки. Отец прекрасно разбирался в футболе и любил его больше всего на свете. Он остался верен футболу, несмотря на раздражение матери и финансовые затруднения его постоянно растущей семьи. Отец жил надеждой, что однажды он получит приглашение от известного клуба в большом городе, и тогда все уладится, и мы заживем, как короли.

Эта мечта частично сбылась. Самый реальный шанс представился отцу в 1942 году, когда один менеджер, увидев его игру, предложил Дондиньо перейти в известный клуб "Атлетико Минейро" из Белу-Оризонти. Мне было слишком мало лет, чтобы это событие запечатлелось в памяти, и все же можно представить себе всеобщее возбуждение в тот день, когда отец собрал чемодан, расцеловал на прощание всю семью и уехал. Я знаю, какие надежды он связывал с этим отъездом, и почти осязаю то розовое будущее, которое виделось ему. Отец был игроком экстра-класса и нисколько не сомневался, что ему нужен лишь шанс проявить себя.