Моя жизнь

Обычно после спектакля я возвращалась домой в Жуазель в своем маленьком автомобиле. Поскольку выезжала я всегда после одиннадцати, движение на шоссе бывало совсем небольшое. Я никогда ничего не пила, перед тем как уехать из театра, поскольку не люблю ночью водить машину. И в тот раз я выехала совершенно трезвая и, конечно же, очень уставшая. То ли я вырулила на середину дороги, тс ли слишком резко завернула — шоссе было почти свободным, — но только совершенно неожиданно около меня появился большой черный полицейский лимузин и просигналил, что я должна остановиться. Полицейские вышли из машины. Один из них сказал, что я ехала не по правилам. «Чепуха, — ответила я. — Я все делала совершенно правильно. Если бы я пересекла белую полосу, это было бы нарушением. Собственно, — поинтересовалась я, — сколько времени вы за мной следите?» Им все это очень не понравилось. Особенно они возмутились, когда я добавила: «Я езжу по этой дороге каждый вечер. Сейчас я возвращаюсь из театра, я очень устала и прошу вас больше меня не беспокоить». Наверное, не следовало в таком тоне разговаривать с полицейскими.

Они ужасно оскорбились, и мне пришлось объяснять, кто я такая. Кончилось тем, что они объявили: «Вам придется поехать с нами в полицейский участок и ночь провести там».

Эта идея привела меня в восторг. Ночь в тюрьме! Больше одной ночи мне, конечно, не хотелось бы там оставаться, но одна ночь в заключении — просто великолепно! Роберто всегда говорил, что нет лучшей возможности прославиться, чем оказаться в тюрьме, а тут удача сама шла в руки. «Пожалуйста, отвезите меня в участок, — взмолилась я. — Вы поедете впереди, а я за вами. Если вы мне не доверяете, один из вас может сесть со мной, чтобы я не убежала. Я и мечтать не могла о таком захватывающем приключении. Я сразу же позвоню мужу и сообщу, что я — в тюрьме. Мы сможем пустить эту новость на первые страницы газет. Лучшей рекламы для театра и для нашего спектакля и не придумаешь».

Это им тоже не понравилось. Они начали совещаться. Передо мной стояла группа встревоженных полицейских, пытающихся понять, почему вдруг этой женщине так приспичило оказаться в тюрьме. В конце концов они меня отпустили со словами: «Езжайте-ка лучше домой, мадам».

Наверное, им просто хотелось пошутить. Компания у них была большая, и, увидев за рулем одинокую женщину, а может быть и узнав меня, они решили ее попугать. Но шутка обернулась против них; напугала их я.

Часто мы с Ларсом возвращались домой поздно. Помню, однажды мы ехали с какого-то приема. Была уже ночь. Во Франции в те годы еще не ввели закон о спиртных напитках, и водителей пока не проверяли по поводу употребления алкоголя. Проехав пару миль. Ларс оста«овил машину и сказал: «Сядь на мое место, дальше ты поведешь машину». Мы поменялись местами и поехали дальше. «Что я сделала! — вдруг подумала я. — Ведь я выпила не меньше Ларса». Но он уже храпел на переднем сиденье, и мне ничего не оставалось делать, кроме как ехать дальше. Из-за позднего времени на дороге никого не было. Очень медленно, осторожно я вела и вела машину — до тех пор, пока около меня не остановилась полицейская машина. Рядом встали двое полицейских, очень вежливых.

— Добрый вечер, мадам, — произнес один из них. — Могу я взглянуть на ваши права?

— Права? — переспросила я. — Боже, конечно же.

нет. Я никогда не ношу их с собой, потому что боюсь потерять.

— Но, мадам, вы обязаны иметь их при себе. Таков закон.

— Послушайте, мы были в гостях. Сначала за рулем сидел муж, он устал, и теперь машину веду я. Но прав у меня с собой нет. У меня очень маленькая сумочка, и они туда просто не вмещаются.

В эту минуту Ларс решил проснуться. Он промолвил что-то очень оригинальное, вроде: «Васмарра!» «Если бы все это происходило в Швеции, — подумала я, — нас бы уже давно арестовали». Но, как я уже сказала, это было задолго до введения закона о напитках, а французы всегда остаются французами, особенно если дело касается женщины.

— Прекрасно, мадам, — сказал один из них. — Вы можете ехать. Но запомните: вам необходимо заиметь сумочку побольше. Желаем счастливого пути.

На этом они оба отдали честь, и мы расстались.

Осенью 1962 года Ингрид приехала в Рим, чтобы сниматься вместе с Энтони Куином в «Визите». Пьеса Дюрренматта «Визит старой дамы», поставленная Альфредом Лантом и Линн Фонтейн, пользовалась огромным успехом на Бродвее в 1958 году.

«Мир сделал меня проституткой. Теперь я хочу превратить его в бордель», — провозглашала героиня Ингрид, богатейшая женщина, которая вернулась в маленький городок Гюлен, расположенный в Центральной Европе, чтобы отомстить Сержу Миллеот (Энтони Куин). Когда ей было семнадцать лет, он соблазнил ее, отказался от ребенка, нанял лжесвидетеля, уличившего ее в разврате, довел до проституции и вынудил в конце концов покинуть родные места.