Моя жизнь

В другой раз мы почти встретились, когда в Голливуд приехал Эйнар Нерман — шведский художник-мультипликатор, — которого я знала много лет. Он был знаком с Гарбо. Эйнар заявил, что хочет пригласить меня и Гарбо на ленч. Несколько позже, слегка удрученный, он сообщил мне, что она не готова к встрече со мной. Это меня удивило: не готова к встрече со мной. Я не представляла, что бы это могло значить. Потом, через некоторое время, я оказалась в доме Эйнара, и он сказал: «Не уходи пока. Через несколько минут должна прийти Гарбо. Останься. Ты должна увидеться с нею. Вы так похожи. Вы прекрасно вместе проведете время». «Я не могу этого сделать, Эйнар, — сказала я. — Я же знаю, что она не хочет меня видеть. Мне трудно тебе это объяснить, но я чувствую». Поэтому я уехала.

Спустя много лет я оказалась на Барбадосе со своим мужем Ларсом Шмидтом. Был большой прием, вошла группа людей, в центре которых находилась Гарбо. Что мне было делать? Неужели меня опять ждет холодная встреча?

Я спустилась вниз, в большой сад, где беседовали несколько гостей. Ларс и другие шведские друзья разговаривали с нею. Она, должно быть, спросила обо мне, потому что я поймала ее взгляд, устремленный на меня, затем она спустилась в сад и села рядом со мной. Я так волновалась, что не знала, что сказать. Но она сама начала разговор:

— Мне кажется, вы очарованы Барбадосом. Я слышала, вы хотите купить здесь участок земли?

— Да, — ответила я. — Нам очень нравится побережье немного подальше отсюда. Мы хотим построить там небольшой дом.

— На вашем месте я бы этого не делала. Здесь все крадут.

— Но это будет вовсе не роскошный дворец, а просто небольшой дом с грубой деревянной мебелью. Никакого антиквариата или чего-либо похожего на это. Мы собирались пользоваться им только пару месяцев в году, а на остальное время будем сдавать в аренду.

— Но у вас украдут всю одежду.

— Одежду? Но я привезла на Барбадос только купальник, пару шорт и пару брюк. Пусть приходят те, кто на это позарится.

Она ничего не сказала, встала и ушла. Больше мы не виделись.

Может быть, этот разговор объясняет ее отношение к жизни: она боялась, что кто-то у нее все отнимет.

По-моему, самым грустным и ироничным в нашей голливудской встрече было то, что я начинала там свою карьеру, не зная, что триумф ее близится к концу. Она снялась в фильме под названием «Двуликая женщина», его ждал провал. Грета была так убита этим, погрузилась в такую депрессию, что решила больше вообще не сниматься. Как это вообразить? Представить? Ей было только тридцать пять лет, она была красивейшей и талантливейшей актрисой. Но с той поры она больше не снималась. Страшно представить, как все последующие годы она вставала по утрам и думала, чем же ей занять себя. Когда есть дети, внуки, это другое дело... Но остаться такой одинокой...

Дэвид Селзник, очевидно, понимал, что нарушил постоянно повторяемое им обещание предоставить Ингрид Бергман самую лучшую роль, и поэтому выглядел слегка озабоченным. Он предложил ей сниматься в экранизации известного классического романа ужасов Роберта Луиса Стивенсона «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда». Селзник приберег для нее еще одну хорошую новость: после завершения «Доктора Джекила она получит главную роль в пьесе Юджина О’Нила «Анна Кристи». Спектакль пойдет в новом летнем театре Селзника, в Санта-Барбаре. На ее небосклоне зажглась еще и третья звезда, о чем сообщал журнал «Лайф». Эрнест Хемингуэй сам отобрал актеров и актрис, подходящих, по его мнению, для фильма по его роману, ставшему бестселлером, о гражданской войне в Испании «По ком звонит колокол». На роль Марии — молодой девушки, изнасилованной фашистами и нашедшей приют в горах у партизан,— он выбрал Ингрид Бергман. Он запомнил ее еще по «Интермецио» и решил, что эта роль — для нее.

Ингрид была наверху блаженства. Она, конечно же, обожает «Доктора Джекила и мистера Хайда», ей всегда нравилась «Анна Кристи» О’Нила. Но это!.. Она не могла поверить в свое счастье. Она не представляла себя в этой роли. Мария была испанка и должна быть смуглой, темнокожей южанкой. Но если автор считает, что подходит она, — да, она готова и с радостью и нетерпением начнет эту работу.

Телефон Дэвида Селзника продолжал звонить с истинно шведским упорством. «Да, Ингрид, конечно, я видел «Лайф». Да, ты, конечно, создана для этой роли. Но это относится к студии «Парама5Шт». Конечно, я могу оказать влияние на них и могу позвонить им, но послушай меня, моя милая; сейчас тебе нужно работать над «Доктором Джекилом», а потом начать репетиции «Анны Кристи». Да, да, я обещаю, что сделаю все, что в моих силах. Да, я знаю, что Эрнест Хемингуэй выбрал именно тебя. Если мое слово что-нибудь да значит, ты получишь эту роль. А теперь, сердце мое, будь хорошей девочкой, иди и учи роль для «Доктора Джекила». Это прекрасная роль».