Моя жизнь

День спустя мы убили еще одну собаку, а в сочельник — третью. Под датой 29 декабря записано следующее:

«После нашего отъезда с полюса собаки совершенно изменились. Как ни странно и ни невероятно это может показаться, однако, право, они с каждым днем прибывали в весе и становились толстыми и жирными. Я думаю, что такое действие на них оказывала кормежка свежим мясом вместе с пеммиканом».

Не стану больше утомлять читателя подробным описанием нашего благополучного возвращения. Довольно будет сказать, что при проверке правильности курса гурии каждый раз оказывали нам неоценимые услуги, и особенно тем, что позволили быстро отыскать самый важный из всех складов, то есть тот, который находился дальше всех к северу в горах. Если бы нам не удалось найти его, то это могло бы иметь для нас роковые последствия, так как он находился в таком пункте, откуда, как мы знали, можно наверняка спуститься по крутому склону на Ледяной барьер. Здесь наши гурии получили убедительное доказательство важности их значения, так как в силу странного явления, основанного на изменившихся условиях освещения и обратного направления нашего пути, ландшафт показался нам совершенно незнакомым, когда мы подошли к этому складу. Если бы гурии не указали нам правильной дороги к нему, мы не только бы заблудились, но, быть может, и подверглись всяким роковым неудачам при попытках его отыскать.

Разрешите мне еще раз, прежде чем закончить эту главу, подчеркнуть ее значение. Мне особенно хотелось бы отметить, что только самая тщательная выработка планов, здравое мышление и безграничное терпение в разработке мельчайших деталей снаряжения, соединенные с осторожностью, могут обеспечить счастливый результат в Антарктике. Все это вместе взятое дает человеку неоценимый «коэффициент уверенности», который необходим для предупреждения запозданий. Победа человека над природой является не только победой грубой силы, но также и победой духа.

ДОПОЛНЕНИЕ. Я. РИСЕР-ЛАРСЕН

В исполнение обращенной ко мне просьбы я хочу в нижеследующих строках возразить на некоторые утверждения Нобиле, высказанные им в его докладах в Америке и ряде газетных статей. Нобиле заявил: «На мне лежала вся ответственность, и от моей работы зависела возможность осуществления экспедиции и благополучного возвращения ее участников»; и далее: «Полет от Вадсё до Свальбарда я считал труднейшим из всего перелета». Во время этого этапа Нобиле спал подряд в течение семи часов, если не считать, что мы на одну секунду подняли его в спальном мешке, чтобы он взглянул на вершину Медвежьего острова, выступавшую в просвете из моря тумана.

О прибытии к Северному полюсу он говорит «И вот наступил труднейший момент перелета (самый полет над полюсом). Я взял курс на мыс Барроу и скомандовал, какой нам держаться высоты».

Нобиле никогда не отдавал ни одного приказания, какого курса надо держаться. Это было делом заведующего штурманской частью. Во всем, что касалось кораблевождения и маневрирования, Нобиле, по указанию заведующего штурманской частью, только изменял высоту.

Далее он говорит: «С волнением ожидал я мгновения, когда мы увидим землю (Аляску), так как у меня не было уверенности доставить участников экспедиции обратно, если бы нам пришлось спуститься на лед»

Это одно из очень немногих заявлений Нобиле, которого нельзя оспаривать. У Нобиле действительно не было никаких шансов вывести нас обратно при походе по льду. Когда он в январе 1926 года приезжал к нам на совещание относительно подготовки, мы имели опрометчивость взять его с собой посмотреть лыжные состязания. Он, очевидно, никогда не ходил по снегу, постоянно падал и не мог подняться без посторонней помощи. С того дня он стал заметно нервнее относиться к исходу экспедиции. Он не только потребовал страхования своей жизни и жизни остальных итальянцев, но также страхования от отмораживания пальцев.

Нобиле потребовал страхования своей жизни в шесть тысяч фунтов стерлингов и в немного меньшей сумме для остальных итальянцев. Это стоило экспедиции целого состояния на уплату страховых взносов. В силу скверного материального положения экспедиции никто из других ее участников не мог застраховаться. Впрочем, никто и не просил об этом. Страхование Нобиле от отмораживания пальцев причинило немало хлопот, так как страховое общество «Ллойд» [68] отказывалось от такой страховки. Во время нашего пребывания и Пулхэме один из представителей «Ллойда» приезжал из Лондона на совещание со мной по вопросу о страховании и был успокоен моим заверением, что мы не бросим итальянцев, а по мере сил будем тащить их за собой, пока не свалимся сами. Впрочем, все пять итальянских механиков были людьми такого типа, что и сами выдержали бы довольно долго.

Нобиле также боялся, как бы норвежцы, в случае если бы мы спустились на севере Аляски, не попытались отправиться в Номе пешком, вместо того чтобы ждать целые месяцы оказии вернуться на пароходе. В связи с этим Нобиле потребовал от меня высокоторжественного обещания, что я, во всяком случае, останусь с ними.