Моя жизнь

Обе стороны наняли лучших защитников и поверенных. Таким образом, у меня была прекрасная возможность изучить их работу. Мне поручили подготовить дело истца для поверенного и отобрать факты в пользу истца. Я учился, наблюдая, что поверенный принимает и что он отвергает, а также, что использует защитник из досье, подготовленного поверенным. Я понимал, что подготовка к процессу — прекрасное мерило моих умственных сил и способностей отбирать доказательства.

Я проявил к делу огромный интерес, весь ушел в него.

Я перечитал все документы по сделкам, имевшие отношение к иску. Мой клиент был человеком очень способным; он полностью доверял мне, что облегчало работу. Я тщательно изучил бухгалтерию и совершенствовался в искусстве перевода, так как мне приходилось переводить корреспонденцию, которая большей частью велась на гуджарати.

Хотя, как я уже говорил, меня интересовали вопросы вероисповедания и общественной деятельности и я всегда уделял этому время, в тот период не это было для меня главным. Главным была подготовка к процессу. Чтение законов и разыскивание, когда это бывало необходимо, судебных прецедентов всегда отнимали большую часть времени. В результате, поскольку я располагал документами обеих сторон, я приобрел такое знание фактов, относящихся к делу, какого, по-видимому, не имели даже сами тяжущиеся стороны.

Я помнил слова покойного м-ра Пинкатта: факты — три четверти закона. Позже это со всей силой подтвердил известный адвокат из Южной Африки, тоже покойный теперь, м-р Леонард. Как-то изучая порученное мне дело, я увидел, что хотя право на стороне моего клиента, закон оборачивается против него. В отчаянии обратился я за помощью к м-ру Леонарду. Он также почувствовал, что обстоятельства дела очень трудные.

— Ганди, — воскликнул он, — я знаю только одно: если мы позаботимся о фактах, закон позаботится сам о себе. Давайте глубже вникнем в факты. И посоветовал мне продолжить изучение дела, а затем вновь прийти к нему. Когда я снова стал изучать факты, я увидел их в совершенно новом свете, раскопал также старое южноафриканское дело, имевшее отношение к данному случаю. Обрадованный, отправился я к м-ру Леонарду и все ему рассказал.

— Прекрасно, — сказал он, — мы выиграем дело. Только надо знать, кто из судей будет вести его.

Когда я готовил дело Дада Абдуллы к процессу, я не понимал до конца первостепенного значения фактов. Факты несут в себе истину, и если мы придерживаемся истины, закон, естественно, приходит нам на помощь. Я видел, что в деле Дада Абдуллы факты действительно очень веские и что закон должен быть на его стороне. Но вместе с тем я видел, что эта тяжба, если в ней упорствовать, разорит обе стороны — и истца и ответчика, которые были родственниками и земляками. Никто не знал, как долго может тянуться процесс. Если допустить, чтобы дело разбиралось в суде, оно могло бы тянуться до бесконечности и без всякой пользы для обеих сторон. Обе стороны, следовательно, желали немедленного прекращения дела, если бы это было возможно.

Я посоветовал Тайиб Шету согласиться на третейский суд и рекомендовал переговорить об этом с его адвокатом. Я намекнул, что если найти арбитра, пользующегося доверием обеих сторон, дело быстро закончится. Гонорар адвокатов рос столь стремительно, что вполне мог пожрать все средства даже таких состоятельных купцов, какими были клиенты. Дело требовало с их стороны такого внимания, что не оставалось времени для другой работы. Между тем взаимная недоброжелательность возрастала. Я чувствовал отвращение к своей профессии. Как и адвокаты, поверенные обеих сторон обязаны были выискивать пункты закона, говорящие в пользу своих клиентов. В первый раз я понял, что выигравшая сторона никогда не возмещает всех понесенных расходов. Согласно положению о судебных вознаграждениях, существовала твердая шкала расценок для расчетов между сторонами, но фактически расценки в расчетах между клиентом и адвокатом были значительно выше. Я чувствовал, что мои долг состоит в том, чтобы помочь обеим сторонам и привести их к примирению. Я прилагал все усилия, чтобы добиться соглашения, и Тайиб Шет, наконец, пошел на это. Стороны избрали третейского судью, которому изложили свои доводы, и Дада Абдулла выиграл дело.