Моя вина

Он схватил мое лицо, его карие глаза, не моргая, смотрели не меня.

– Пожалуйста, скажи, что ты меня простишь, – попросил он шепотом, почти касаясь своими губами моих.

Я не знаю, что я ответила, но он снова поцеловал меня, очень настойчиво и чувственно, и я позволила ему сделать это снова. Я не могла себя контролировать. И все же я знала, что это неправильно, я чувствовала себя виноватой. Виноватой, потому что я обманывала кого-то очень важного. Я обманывала саму себя.

Через несколько секунд я отстранилась от него.

– Мне нужно, чтобы ты дал мне немного пространства, – наконец, удалось мне вымолвить.

Я хотела подумать, я хотела, чтобы он исчез.

– Ладно, – согласился он, убрав руку от моего лица и отступив назад. – Могу я хотя бы оставить свои вещи в гостевой комнате? – спросил он.

Я кивнула и проводила его до комнаты. Я не могла находиться рядом с ним ни минутой больше, поэтому я попрощалась и пошла к себе с намерением лечь в постель и не выходить до следующего дня. Мне было все равно, что еще так рано, я хотела подумать и навести порядок в своих чувствах. Внезапно я остановилась у двери, у чужой двери, и прежде чем успела обдумать, что делать дальше, уже стучала в дверь Николаса.

Не помню, ответил ли он, но я услышала шум за дверью и открыла ее сама.

Он сидел перед своим ноутбуком за столом в углу комнаты, и, увидев меня, тут же закрыл его, и развернулся ко мне лицом. Я застыла, невольно залюбовавшись его телом. Он был без рубашки, в серых тренировочных шортах. Было ясно, что он не ждал никого, тем более меня. С тех пор, как я попала в этот дом, я впервые постучала в его дверь. С одной стороны, я пришла к нему в поисках утешения, а с другой, я пыталась понять, зачем я мучаю себя его присутствием.

Он буквально впился в меня своими голубыми глазами. Видимо, он заметил что-то в выражении моего лица, потому что сразу нахмурился.

– Что случилось? – спросил он, вставая и осторожно подходя ко мне, как будто не зная, что делать. Мгновенно, как почти всегда, когда мы были одни, в воздухе разлилось непреодолимое влечение. Я была рада, что Дэн не действовал на мое тело подобным образом.

Не произнеся ни слова, я шагнула вперед, глядя в эти голубые глаза, которые обещали только сомнительные удовольствия, и, не раздумывая, положила руку ему на шею и страстно, отчаянно поцеловала его.

Как мне показалось, он очень удивился, но стоял на месте, не двигаясь. Однако уже через мгновение он схватил меня за талию и притянул к себе. Сразу же его губы и язык заставили затрепетать тысячи бабочек у меня в животе. Я тут же забыла, зачем сюда пришла, и вскоре мне перестало хватать воздуха от наших поцелуев. Мне пришлось отстраниться, чтобы перевести дыхание и унять дрожь, которая охватила все мое тело.

– Что ты делаешь? – спросил он шепотом, слегка прикусив меня за ухо и потянув так, что я задохнулась. Я обняла его, и когда он начал целовать мое лицо и шею, ощущения боли, потери и тоски тут же оставили меня.

Он отстранился.

– Что случилось все-таки? – настойчиво переспросил он, глядя мне в глаза.

Почему он спрашивает, а не продолжает целовать меня и не даст мне насладиться тем, что, очевидно, было одним из его главных достоинств.

С каких это пор Николаса волнуют причины, по которым кто-то хочет с ним переспать?

Передо мной всплыл образ Дэна. И чувство, что меня предали дорогие мне люди, снова вернулось и стало меня терзать с новой силой. Мысль, что я потеряла Дэна и Бэт навсегда, была особенно болезненной. Но хуже всего был страх… страх быть недостаточно сильной, чтобы держаться от Дэна подальше.

Я прислонилась лбом к плечу Ника, и он обнял меня. Это было очень странно. Такой близости у нас еще не было. Я позволила ему обнять меня и прижала лицо к его груди. От него исходил чудесный запах, наверное, это был один из тех фирменных одеколонов, которыми пользуются модели с телеэкранов. Но больше всего мне понравилось ощущать тепло у него на груди и чувствовать, как это приятное тепло начало заполнять меня изнутри. До этого я чувствовала себя замороженной, заморожены были мои эмоции, которые переполняли меня, и боль, которую я чувствовала всем сердцем.

– Я не говорю, что мне не нравится тебя обнимать, Рыжая, но если ты не скажешь, что с тобой случилось, я могу сделать неправильные выводы и побью не того человека.

Я улыбнулась.

Он притянул меня к себе и сел в кресло, держа меня на коленях.

Это было так приятно, что я снова почувствовала щекотание в животе.

– Пожалуйста, скажи мне, что ты здесь не потому, что натворила что-то с другой моей машиной и угрызения совести гложут тебя. Потому что ни за какие поцелуи в этом мире…

Я знала, что он шутит, и это было забавно, как он пытался меня развеселить. Эта сторона жесткой и раздражительной натуры Николаса Лейстера мне очень понравилась.

Я решила рассказать ему, почему пришла к нему.

– Дэн здесь, – сказала я, наблюдая за его реакцией. Ему понадобилась секунда, чтобы понять, о ком я говорю. Его тело напряглось.

– Этот козел, который тебе изменил, здесь? – спросил он, глядя на меня в недоумении. – Где, в Лос-Анджелесе?