Моя тайна (ЛП)

Почему-то было неприятно наблюдать, как хлыщ трогает птичку руками и сверлит масляным взглядом. Танец закончился, и моё наваждение устремилось к выходу. Одна. Естественно, я устремился за ней.

Птичка попалась в мои руки недалеко от выхода из Дворца. Мой член ликовал, потираясь о её стройное тело, а я шептал глупости и предложения на ушко. Малышка тряслась от возбуждения, и её аромат призывал меня к действию. Каково же было моё изумление, когда я огрёб от неё по полной.

Стоя на коленях в тёмной нише, я стирал кровь с расцарапанной шеи и улыбался. Она зацепила меня.

- Тебе не сбежать от меня, птичка. Найду и сделаю своей, обещаю.

Вечер перестал быть томным, но, уходя, я скомандовал Крезу:

- Разузнай всё об этой девчонке и доложи.

Ночью мне снились крылья. Яркие, пёстрые, неугомонные. Я отлично выспался и проснулся готовым к подвигам. Даже если подвиг через три дня уплывал от меня далеко к разлому.

пятая

Глава 5

Микаэла

После злополучного бала прошло три дня, и наступило время отплытия Лукаса к разлому. Арестовывать и казнить меня так никто и не явился.

Первые ночь и день после случившегося я тряслась и вздрагивала от каждого шороха. Люк не мог понять, что со мной происходит, но я заверила брата, что всё хорошо, перевариваю полученные впечатления.

Вторая ночь тоже прошла без сна, а когда наутро бледной тенью я спустилась в столовую, меня поджидал сюрприз. Шикарный пёстрый букет из дорогущих горных эдельвейсов с запиской: «Попалась, птичка». Без подписи.

От кого цветы, я догадалась сразу, и этот факт позволил мне наконец-то расслабиться. Судя по всему, герцог не собирался меня наказывать, ну а в том, что «птичка» попадётся, я и не сомневалась. Деснице и второму лицу империи вычислить меня труда не составило.

Ночь перед расставанием с братом я проспала как убитая, сказались прошлые треволнения, зато с утра наревелась от души.

Прощались долго и тяжело, у брата и самого были глаза на мокром месте. За все двадцать два года мы впервые расставались на долгий срок. Лукас запретил провожать его в порт, мотивировав столпотворением, но я знала, что брат не хочет показывать свою слабость другим участникам экспедиции.

Отплытие транслировало магвидение. Экспедицию провожала вся верхушка Империи. Тамерлан произнёс напутственную речь, Верховный жрец благословил, а Верих стоял хмурый и злой. Несмотря на это, моё сердце билось чаще, когда в кадр попадала его мощная фигура и прекрасное лицо.

Уже после отплытия я ментально пожелала Люку удачи и скорейшего возвращения домой. Я знала, брат меня слышит, просто на ответ у него уходит много сил.

Остаться одной дома оказалось совсем не так весело, как я ожидала, но когда спустя день после разлуки я обнаружила, что наша связь с братом осталась и я всё так же могу дотянуться до него, стало легче.

Следующие две недели пролетели без особых событий. Погода радовала, и мы с подругами наслаждались последними беззаботными днями перед выходом на работу.

Загорали, купались, отрывались на вечеринках, обсуждали последние сплетни из жизни знакомых и не очень знакомых. Если в разговорах мелькало имя герцога Ахилатского, моё сердце неизменно замирало и сладко ныло.

О своём маленьком приключении на балу я не рассказывала никому. С одной стороны, было стыдно, что герцог принял меня за шлюшку, а с другой, глубоко спрятанной в душе, мне льстил факт, что именно на меня Верих обратил своё внимание. Воспоминания о его руках, теле, запахе и хриплом шёпоте будили толпы мурашек. Оставаясь одна в темноте спальни, я часто прокручивала их в голове.

Каждое утро я ментально тянулась к брату и с радостью нащупывала связь. Лукас посылал мне в ответ волну тепла и любви, как будто обнимал, иногда даже односложно отвечал: «Всё хорошо», «Люблю», «Скучаю».

В то памятное утро я пожелала Люку хорошего дня и услышала в ответ: «Добрались».

Мы с девчонками давно запланировали посетить выставку новомодного художника, и я принялась собираться на встречу, но смутная тревога не покидала меня всё время. Я была рассеянной, теряла нить разговора и постоянно тянулась к брату ментально, нащупывая нить.

Картины мне не понравились. Не знаю, что хотел ими донести до мира художник, но странные лица без глаз или с носом вместо уха меня скорее пугали, чем заставляли задуматься о великом. Мне хотелось скорее вернуться домой и остаться один на один со своею тревогой, поэтому я поспешно распрощалась с Каро и Лу, сославшись на головную боль.

Дома я весь вечер металась из угла в угол, не находя себе места. Щёлкала пультом от магвиза в поисках новостей об экспедиции, но там всё было тихо. Ну, а когда уже моя тревога достигла критической отметки, в голове раздался ментальный крик Люка: «Тут магии нет совсем. Нам не выбраться. Прощай. Люблю», и я грохнулась на пол.