Моя сумма рерум

Разбудил меня громкий настойчивый дверной звонок. Послышались Зоины торопливые шаги и звук открываемого замка.

— Привет. Мне Лёха написал, что ты дома.

— Я спала.

— Ну, чего застыла? Дай пройти. Я замерз и дико есть хочу. Сделай мне горячие бутерброды с сыром, как ты делаешь.

— У Нины семь уроков. Заходи позже. А я всю ночь не спала и теперь на таблетках.

— Ладно, давай мириться. Я больше не обижаюсь. Понимаю, что ты бы никогда нарочно так не поступила. Просто мне нужно было это переварить. Хочешь, за пиццей сгоняю?

— Я хочу спать. Всё, пока.

— Погоди. Объясни, хотя бы, чего ты дуешься? Я же вижу. Уже который день. Из-за этого Миши своего? Да забей. Зачем тебе этот убогий?

— А кто для тебя не убогий?

— А как его ещё назвать? Я ему только пригрозил, и он сразу свалил. Что за пацан, который тут же поджимает хвост и в кусты? Тебе, Зоя, такие не нужны.

— Конечно, ты лучше знаешь, кто мне нужен.

— Тебе нужен нормальный правильный парень, не задрот, не чмошник, такой, у которого с тестостероном и понятиями всё в порядке.

— Он приехал в чужой район, как ему ещё себя вести?

— Если бы мне по-настоящему нравилась девчонка, хрен бы меня какой район остановил.

— А тебя вообще хоть что-то может остановить?

— Да.

— Что же?

— Ты, — он засмеялся ещё более хрипло чем обычно. — Я же послушно стою и терплю, зная, что у тебя никого нет, и что я могу спокойно пойти и выпить горячий чай, о котором мечтаю всё утро, прямо сейчас.

— Придется ещё потерпеть. Нина будет после трех.

— Слушай, давай заканчивай эту ерунду, серьёзно. Видишь, я сам пришел, хотя, как подумаю, что ты за моей спиной можешь любезничать с Яровым, готов на месте задушить.

— С Ярославом в ссоре только ты.

— Но, Зоя! Кто угодно, только не Яров, умоляю.

— А почему нет? У Ярова-то как раз и с понятиями и тестостероном всё в норме. К тому же он теперь свободен.

— Что? Ты специально меня сейчас выводишь? И мириться по-хорошему не хочешь?

— С чего ты взял, что мутить с Ниной, которую ты раньше называл шваброй, лучше кофе с Яровым?

— Бли-и-ин, — застонал он. — Давай, я зайду, ты мне милостиво нальешь чаю, и я попробую тебе объяснить.

— Говори здесь.

— Но почему? Я же готов всё объяснить. Просто охрип совсем, ты же слышишь.

— Купи себе что-то от горла и посиди дома. Мне спрей хорошо помогает.

— Всё-таки это из-за Миши, из-за Нины или из-за Ярова? Скажи, чтоб я просто знал, — голос был тихий и злой.

— Из-за тебя. Всё пока.

Дверь захлопнулась. Несколько долгих минут она стояла в коридоре. Мне послышалось, что шмыгает носом, но когда вошла на кухню, её лицо было сухим и абсолютно спокойным. Бросила на меня беглый взгляд и сказала:

— Расслабься, он ушел.

— Ты знала, что я здесь?

— Конечно. Ты спал, как младенец. Так бы я его пустила. Плохо выглядит. Дня три бы ему отлежаться.

— Ты не пустила его из-за меня?

— Естественно. А ты хотел новых разборок? Он же ещё тот блюститель моей нравственности. Так что летел бы ты с лестницы почище Дяди Гены.

Она вспомнила тот эпизод и рассмеялась.

Мне же после своих тупых поцелуев и неловких приставаний возразить было нечего.

— Рассказать из-за чего? — Зоя задумчиво подошла к окну, что-то там выглядывая.

— Почему он так из-за этого напрягается?

— Конечно, — я сел, пытаясь прогнать остатки сна.

— Нам лет двенадцать было. Гуляли во дворе на площадке. Никого больше, на каникулы все разъехались. Я должна была через два дня на дачу уехать, а Трифонов всегда в Москве оставался, потому что ему некуда было ездить. Мы на площадке сначала сидели, а потом решили сходить за мороженым, но денег ни у кого не было. И Тиф сказал, что сбегает домой. Это было у него во дворе как раз. Я на лавочке осталась. И тут ко мне машина подъезжает. Желтая с шашечками, типа такси. Водитель — обычный неприметный мужик. Темноволосый, лысоватый немного, очень вежливый. Спросил как ему до нужного адреса доехать. Типа вызвали, люди ждут, а он уже минут пятнадцать по дворам кружит и никак найти не может. У всех спрашивает, но без толку. Я попыталась объяснить, и вышло не очень. В общем, он такой: «садись, покажешь, а я тебя потом обратно сюда довезу». Через пять минут вернешься. Ну, я, святая простота, забралась на переднее сидение и давай умничать, что я тут каждый двор, каждую улицу, как свои пять пальцев знаю.

Зоя замолчала, но от окна не отошла: то ли на что-то смотрела, то ли просто задумалась.

— Сложно сказать, отчего так происходит, что ты хоть и слышал сто раз про то, что с чужими разговаривать нельзя, ходить никуда нельзя, в машины садиться тем более, но всё равно, когда это случается на самом деле, всё кажется совсем другим. Обычный человек, обычный вопрос, страшного ничего нет, лето, утро, прибитый поливалками тополиный пух, мороженное в палатке за углом, желание выпендриться перед взрослым человеком.

Она опять немного помолчала.