Моя сумма рерум

Я подумал, что Яров не чмошник, раз он и Олимпиады выигрывает, и хорьков прогоняет, и выглядит, как Райан Рейнольдс на ковровой дорожке, но говорить этого естественно не стал.

— Вообще мне плевать чего он там понтуется. Это всё фигня, потому что каждый человек делает себя сам. Любое дерьмо плывет по течению, а ты попробуй вырулить, если волны тебе прямо в морду.

— Эй, чуваки, — вдруг подал голос Смурфик. — Хотите полечиться? У меня есть. Отдам по закупке. Все заморочки, как рукой снимет. Меня, например, мать из дома выгнала, а я не парюсь.

— А чего выгнала? — заинтересовался я.

Смурфик довольно оскалился:

— Хотел Мохнатого себе взять, а она как разорется. Припадочная. Ну, ничего, без неё справимся. Он же умный, вон, посмотрите, глаза какие, шёл за мной и просил, чтобы я взял его. Ну, что я, не человек? Мне пары котлет в день ради спасения жизни не жалко.

— Где ж ты жить с собакой-то собираешься? — Тифон погладил пса между ушами, и тот застучал хвостом по деревянному полу.

— А у меня квартира есть шикарная, — похвастался Смурфик, скручивая маленькую папироску. — Кухня огромная с эркером, потолки три метра, два балкона, вид на лес и никаких соседей. Хочешь с собакой, хочешь с медведем живи.

Тифон украдкой подмигнул мне.

— Где это у тебя такие хоромы?

В глазах Смурфика вспыхнул проблеск сознания:

— Тебя я знаю, ты не растреплешь. А он?

— Не растреплю, — пообещал я.

— Короче, я договорился с Горбуном, он меня в Башню смерти пустит.

— Да, ладно? — удивился Тифон. — Как же там жить: ни света, ни отопления, ни воды?

— Электричество подведено, можно батарею включать, ну, а для воды он мне бочку даст. У него там так прошлую зиму семь таджиков жили, — Смурф провел языком по краю своей самокрутки и заклеил её.

— Это он о той новостройке возле ЛЭП, — пояснил мне Тифон. — Её три года назад построили. Всё готово к сдаче было, но потом несчастный случай произошел, два чувака-строителя с крыши свалились, и понеслось: суды, разбирательства. Даже технику кинули. Я эту тему хорошо знаю. Та квартира Зоина, из-за которой их дядька достает, там как раз.

— Повезло тебе, — сказал я Смурфу. — Меня мать тоже из дома выгнала. Только квартира дрянь.

Трифонов удивленно приподнял брови и недоверчиво покосился на меня из-под капюшона.

Чувство искренней симпатии к нему и вторая банка пива подтолкнули к ещё большей откровенности:

— У неё мужик новый и ребенок, а я им нахрен не сдался. Пришлось к отцу переехать, но у него тоже семья своя. Жена клуша и её отмороженный сынок от бывшего.

— Обычная история, — Смурфик беспечно махнул рукой. От его курева пошел запах сушеной травы. — Если чё, давай со мной в «нумера». Только оплата в пополаме.

— Это правда? — спросил Тифон очень серьёзно. — Тебя мать из-за левого мужика выгнала?

— Ну, да. Хренова тренера в фитнес-центре.

— Сочувствую, — он посмотрел мне прямо в лицо, сосредоточенно, с интересом, будто впервые увидел. В размытом свете фонаря его скулы и кончик подбородка казались высеченными из камня, а взгляд непривычно потеплел. Две короткие складки между бровями сделались глубже, чем когда он злился.

— Вот, это я понимаю, трабл, — он немного помолчал, и жестяная банка заскрежетала. — А до этого вы с ней ладили?

— Вполне. Довольно дружно жили.

— Я свою мамку не выношу, — опять влез Смурфик. — Она злобная и животных терпеть не может.

— А моя всегда хотела собаку, — сказал я, — но из-за моей аллергии на шерсть мы никого не могли завести. Зато теперь, наверное, заведет, после того, как я свалил. В моём уходе для неё одни плюсы. А я ещё удивляюсь «почему» и за «что». Лучше бы я свою тоже не любил.

— Лучше вообще никого не любить, — Тифон сжал банку ещё сильнее. — Самое разрушительное на свете чувство. Правда, Смурфик?

Смурфик встряхнул патлатой головой.

— Я никого не люблю, и мне нормально. Самая большая любовь человека — это он сам.

— Вот и правильно, — Тифон глубоко вдохнул сырой вечерний воздух. — Так и надо. Любить самого себя, ничем не париться, не унижаться в собственном бессилии и не сходить с ума. А то иногда так подгорает, что реально проще сдохнуть. Почему ещё никаких обезболивающих от этого не придумали? Таблетки, например, или уколы. Сходил, капельницу поставил. Всё. Наутро проснулся новым человеком. Кристально чистым, свежим, безмятежным. Никого нелюбящим.

— Как это не придумали? — Смурфик полез в карман и вытащил пару подозрительных таблеток.

— Не, от этой дряни мозги выключаются.

— Вот от них-то, от мозгов, и все твои неприятности, — поучительно сказал Смурф.

— Если бы от мозгов, — тяжело вздохнул Тифон, морщась от дыма своей сигареты. — Тогда с этим можно было бы что-то сделать.

— Ты это сейчас о чем? — то ли на меня пиво так подействовало, то ли я совсем потерял нить разговора.

— Отвлёкся. Забей. Но с матерью у меня тоже всё непросто. Не так, как у тебя, конечно, но её мужик мне жутко не нравится. Как только вспомню, убить готов.

— А что за мужик?

— Ладно, проехали. Чего там у тебя с тем телефоном-то? Что решил?

Я был рад сменить тему и охотно пересказал ночной разговор с Яной.