Моя рыжая проблема (СИ)

Рыжий поставил меня на ноги и метнулся к озерцу. Принюхался к воде, попробовал на язык:

— Чистая, — качнул он головой. — Они далеко?

Я прислушалась, прикинула скорость передвижения.

— Будут здесь секунд через двадцать.

— Держись позади меня, — коротко приказал Тейт.

Мы только успели поменяться местами; свободные заявились даже раньше. Я ощущала их — но не видела. И рыжий — тоже.

Когда они возникли в проеме туннеля, все, что мне удалось уловить, — местоположение. Купол по — прежнему не цеплял разумы свободных.

От Тейта пахнуло растерянностью:

«Где?. "

Мысль обожгла, как горсть горячей золы в лицо.

Старший из свободных, мужчина, рванулся к нам, и время точно растянулось.

Девять шагов… Рыжий их не видит. Но я‑то — да… почти.

Я не могу зацепить их, но знание — тоже оружие. Мне придется стать глазами?

Шесть шагов… Шрах, надеюсь, этого хватит. Связь с Тейтом я установила рывком — по уже налаженным каналам, глубокую, на пределе возможностей, спаивая наши разумы в один. Пусть он простит меня за это потом.

Три шага…

"Смотри".

Атаковать Тейт не успел, но сумел увернуться от удара.

Веером взметнулась каменная крошка, колючий снег и капельки воды. Я перекатилась вбок, рефлекторно проворачивая фокус, который уже опробовала на мастере Оро — Иче: отойти, запустить в стороны свои копии, прикрыться иллюзией и уповать на удачу.

Рыжий не видел врага, не слышал, не ощущал запаха или тепла тела, но даже примерного указания на место в пространстве ему оказалось довольно. Все, что я могла, — это держать купол и связь, дышать в унисон с ним, думать… и чувствовать, как зарождается — в нем или во мне? — жгучая, болезненно — напряженная энергия, нарастает взрывообразно и вырывается наружу… Как взрыв.

Громыхнуло так, что уши заложило. Половина снега превратилась в воду, грязную, горячую. Я вскрикнула, выдавая себя, и тут же атаковала женщина — маг, быстро и жестко, прямо голыми руками. Увернуться не получалось; где ее реакция и где моя!

Но можно ведь защититься.

Сейчас у меня не две руки… а четыре?

Тейт ударил из слепой зоны, когда женщина была уже в полушаге. Меня снова окатило чем‑то горячим, но уже не водой. Я — он, мы? — откатилась, ощущая вновь зарождение той самой опасной энергии глубоко внутри. Те двое, которые враги, были ещё живы. Мужчина — опасен, а женщина обречена, потому что теперь она пахла резко и сильно, а значит, до нее стало легко дотянуться.

Энергия вырвалась; взрыв расплескал озерцо, иней сошел со стенок, и они стали красно — черными.

Тейт сделал выпад. Женщина — свободная увернулась, зажимая пробитую грудь, и налетела спиной на лезвие, очень тонкое и острое. Такое, какое Тейт пожелал, чтобы я сделала. Оно застряло в позвоночнике, но ещё одного удара хватило, чтобы стало противником меньше.

Снег у меня под коленями хлюпал — теплый, склизкий.

От мужчины — свободного дохнуло страхом. Это была крошечная зацепка, но ее хватило. Купол уплотнился вокруг него, повинуясь не моему желанию; Тейт рванулся к слишком, слишком медлительному противнику, сбитому с толку воспоминаниями о чужой боли и унижении. Попытался ударить в голову и промахнулся; мужчина отскочил и рванулся ко мне, чтобы добить и получить шанс. Не успел. Он напоролся на прозрачный тонкий турник на уровне коленей, распавшийся почти сразу, рухнул, тут же вскочил, но было уже поздно. Тейт учел ошибку и сделал поправку на рост.

Шея влажно хрястнула; по сырому снегу покатилась голова и остановилась только у моих коленей.

Стало очень тихо.

Мы с Тейтом замерли друг напротив друга. Сердца колотились в унисон — запредельно быстро для меня, медленно для него. Между нами пульсировало что‑то… что‑то…

Я испугалась и разорвала связь.

Во рту было кисло и солоно.

— Мы их убили, — прошептала я. На душе скреблись шрахи.

— Убили, — покорно согласился Тейт.

Лицо у него стало наполовину алым. Он набрал горсть влажного, но все ещё чистого снега, и принялся яростно оттираться — щеки, лоб, даже волосы. Я тряхнула головой, с трудом встала и на одних рефлексах поплелась к озерцу, уже почти успокоившемуся.

Оно было… такое свежее.

По темной поверхности все ещё расходились слабые волны, но отражение оказалось удивительно четким.

— Красное, — пробормотала я, прикасаясь к щеке. Пальцы липли. — Все такое красное, Тейт.

— Выберемся — искупаемся, — откликнулся он тихо. — Ты как?

— Живая.

Почему‑то мой ответ показался нам обоим жутко смешным. Я хохотала, как сумасшедшая, свернувшись в клубок, вжавшись лицом в повлажневшую, заляпанную кровью ткань. Белые одежды, которые одолжила мне Лиора, стали красными, как драгоценные костюмы, в которые норовил облачить меня мастер, рыжий… да все вокруг, с самого начала. Точно знали, что дело кончится этим.

Если ты слишком слабая, чтобы избежать боя, но достаточно сильная, чтобы не умереть, то твой единственный цвет — красный.

Интересно, Тейт поэтому носит такие шарфы?..

— Чтобы не забывать, — сказал он, отводя взгляд. То ли уловил вопрос через купол, то ли догадался — поди пойми. — Помнить вообще полезно.