Моя полторашка

— Полностью прав. — Закончила я за него. — Мне не нравится играть под его началом, я за всё ему благодарна, но хочу нового. Прости, мам. Вот такая я не путёвая. И я переезжаю. Уже давно пора было это сделать. — На этой ноте скандал закончился, и я собрала свои пожитки, чтобы уйти к деду. Тот встретил с радостью, поселилась на кухне, у него ведь однушка. Решила подзаработать чуток и снять квартиру. Уже целых девятнадцать лет, нужна самостоятельность. Чтобы потом никто не упрекал. В последние дни, мне снился этот переросток, чтобы ему пусто было. И бесил этим, умудрился оставить мне телефон свой, когда позвонила его подруга. Милая по голосу девушка, а когда она пожурила Антона, я вообще к ней прониклась симпатией. Телефон отдала через его знакомого, с кем он был на нашей игре. И больше его не видела, погрузилась в тренировки, поиск работы поблизости со спортзалом. Кто бы мне сказал, что я буду скучать по маминому ворчанию — на за что бы не поверила. Раньше бы не поверила, а сейчас скучала. А когда она позвонила, взяла трубку сразу.

— Бессовестная! Хоть бы позвонила! Небось набила татуировок на всём теле!

— Мам, больше не буду, честное слово. Прости. — Она вздохнула, сдаваясь, а я улыбнулась.

— У деда?

— Ага, ищу квартиру и подработку.

— А домой? — С грустью спросила мама. Она была у меня самой лучшей, хоть и старой закалки.

— Мам, я уже взрослая, пока заботиться о себе. А вам еще Витьку на ноги поднимать, куда мне кобыле на вашу шею? Я вас очень люблю с папой, но уже пора взрослеть.

— Дочь, если что-то будет нужно, звони мне, сначала мне, ладно? И то, что ты команду сменила, твоё право, я не должна была кричать, всё образуется. А если тебе там лучше, значит, хорошо. Люблю тебя. — Мама сбросила звонок, а я вздохнула. Хорошо, что мы помирились, потому что меня грызло изнутри что-то, будто я сделала что-то очень плохое, и было грустно всё время. И теперь можно смело идти на собеседование. Очень сильно удивилась, когда увидела Оливия, ту самую подругу Антона. А когда она предложила переехать к ней и делить оплату квартиры опешила. Всё-таки моё первое впечатление о ней было правдивым. Отказываться не стала, не в том я сейчас положении. Не могу всё время смущать дедушку, к нему уже столько времени Нина Ивановна захаживать не может. Мой дед просто лучший, и такой энергичный в свои годы, что я прям не могу с него. Мой сарказм, вредный характер — всё от него. Он единственный мой дедушка, отец мамы. У моего отца не было родителей, и дед ему их заменил с лихвой, папа обожал дедулю. Особенно, когда он ругал Олега.

— Деда, я уматываю завтра. — Оповестила я дедулю, который пил чай на кухне и ждал моего прихода.

— Куда?

— на съёмную, знакомая предложила жить с ней, опала сильно по карману бить не будет, к тому же нашла подработку. Вот такая твоя внучка молодец.

— На леденец. — Усмехнулся дед. — Что ж, проваливай тогда, но если в гости заходить перестанешь, приду и удушу, а ещё квартиру на Олега перепишу, чтобы ты лопнула. — Я закатила глаза на это заявление, будто я ждала его кончины ради квартиры.

— Какие глупости, ты ещё на Нине Ивановне не женился, а уже в могилу торопишься. И скажу я тебе, это она охочая до твоей коморки.

— Болтаешь ты без умолку, Ди. — Вздохнул дед и поплёлся в комнату. — Я спать, ужин на плите, кулёма.

Утром собирала свои вещи в предвкушении. Мне было всё равно, какая там квартира, как обставлена, я радовалась, что у меня будет угол, за который буду платить, который будет мой лично. Да, в родительской квартире у меня была своя комната, но это всё же квартира родителей, а комната — проходной двор. После тренировок попрощалась с дедом и поспешила на новое место жительства. И какого же было моё удивление, когда там никого не оказалось, может, забыла? Я нерешительно переминалась с ноги на ногу, когда на этаж поднялся Антон.

— Привет, полторашка! — Радостно возвестил он, а я закатила глаза.

— Тебе чего, переросток? — Он улыбнулся, прошёл к двери, открыл её ключом, отдал мне его, занёс мою сумку, и я даже осмотреться не успела, а он вывел меня в подъезд.

— Давай, давай, кнопка, нас Оливия ждёт, там кошмар. — Он для пущей убедительности ещё и руками всплеснул. Потащил меня вниз, как только я закрыла квартиру.

— Послушай, Антон, что б тебя! Тебе чего надо?!

— Всё рассказать не успею, для этого нуден спокойный свободный вечерок, а то и два. — Я закатила глаза. Меня усадили в чёрный лексус и машина дёрнулась с места.

— Рули нормально, придурок! — Заорала я, когда мы рассекая улицы и подрезая другие машины, мчались вперёд. На мой вопль Антон лишь хохотнул. А потом остановился у здания ЗАГСа.

— Не боись, сейчас не наша очередь. — Хмыкнул он, а я лишь закатила глаза, сложила руки на груди и стала его отчитывать.

— Если ты сажаешь к себе в машину человека, будь добр, иногда шевелить мозгами, и подумай, что кто-то может бояться скорости. — Шипела я, когда рядом с нами остановился черный гелендваген, откуда вышла Оливия и какой-то мужчина.