Моя подруга – месть

А и в самом деле – не было у нее другого выхода, кроме как уповать, что князь Васька вспомнит их мимолетный разговор об акростихах и шифрах, и откроет «Тайну пирамиды» на страницах 9, 12 и 97, и, глядя на просвет, увидит, что некоторые буквы наколоты. Из этих букв составляются слова, из слов – фразы, а во фразах будет заключен крик о помощи и самые общие намеки на то, где этой помощи ждут.

Комедия! Глупая комедия!

Она рассеянно повела взором по стенам – и вздрогнула, только теперь заметив картину над диваном. Картина была поразительно хороша, хотя сюжет заставлял мурашки по коже бегать.

Изображена была пустыня – ночью, под луной, вся в серебряных бликах и угольно-черных тенях. Край светила выглядывал из-за грани пирамиды, перекрывавшей половину горизонта. А перед ней стояло странное, жуткое существо: тощий, высокий, нагой человек, с тела которого свисали белые повязки. Именно эти длинные ленты, остатки пелен, которыми обертывают мумию перед положением в саркофаг, и были самым страшным в картине. Ведь изображала она ожившую мумию… но с каким же тщанием, как великолепно были изображены иссохшие черты, торчащие кости, пергаментная кожа! Марьяна не сомневалась: тот же художник, который писал Бориса. Ужасен предмет, но сколь изыскан талант!..

Впрочем, созерцание великолепной картины отнюдь не прибавило бодрости. Марьяна даже пересела, чтобы ожившая мумия не лезла в глаза, и, вдруг решившись, открыла книгу наугад. Пусть египтолог князь Шеметов сам подскажет, обращаться ли к его юному потомку за помощью, учитывая его природную сообразительность и то, что братья по Творцу… ну и так далее.

«По соображениям древних авторов, вход в пирамиду Хеопса клался таким извилистым, узким и пугающим для того, чтобы человеку непременно захотелось в отчаянной надежде посмотреть вверх. Если это желание настигало его в расчетном месте, он мог из глубины пирамиды увидеть некую священную звезду – путеводную звезду, указывающую путь в миры иные, к возрождению души».

Марьяна с облегчением вздохнула… Потом замерла: ноготь ее указывал как раз на «путеводную звезду», однако подушечка пальца прижималась к «иным мирам». Рассудив, что это – совсем не обязательно тот свет, ведь для нее сейчас любой мир за пределами резиденции Рэнда – иной, она открыла девятую страницу и вынула из уха серьгу: ничего более острого на данный момент у Марьяны не имелось.

Потом спохватилась, что ее могут застать за этим весьма недвусмысленным занятием. Кто знает, вдруг Абдель, Салех и иже с ними вовсе не такие уж кретины, каковыми их очень хотелось бы считать. Марьяна опасливо взглянула на дверь. В ней вроде бы не было никаких отверстий, даже глазка, однако кто поручится, что наблюдательный пункт не оборудован телекамерой, замаскированной так хитро, что Марьяне ее не обнаружить? Hа всякий случай она выключила свет, нашла на ощупь дверь в ванную и, наконец, устроилась в розовомраморном склепе.

Сдернула с губ снисходительную ухмылку. Комедия закончилась. Настало время спасения жизни.

На часах было пять, когда, с затекшими ногами, безмерно усталая, Марьяна вышла наконец из ванной, осторожно вдевая серьгу в ухо и дуя на исколотые, распухшие пальцы.

Занятие, предпринятое как бы для очистки совести, оказалось невероятно трудным, выматывающим. Марьяна истерзала свою память, пытаясь собрать воедино все скудные топографические сведения. Курганы, зарево города справа, Плеяды, называемые арабами Сурайя, в полночь были на востоке. Что это может дать Ваське, Марьяна не знала, но на всякий случай указала и это. И то, что по одну сторону дороги тянулся рукав Нила, а по другую расстилались поля: как-то она умудрилась это увидеть. И вспомнила особый, бесконечный и протяжный, шум ветра: так гудит он, чуть позванивая, только в стеблях сорго, проносясь над полями, бесконечно тянущимися куда-то вдаль. И тени хальфы, здешнего ковыля, пляшущие на подъездной площадке перед железными воротами, вспомнила. И непрекращающийся лай собак, собранных вместе – для чего? Может быть, в питомнике? Это ли имела в виду Надежда? Конечно! Тем более что Абдель еще там, перед воротами, сказал что-то о «породистой собачине», которой тут на миллион. Факт – питомник!

Конечно, следовало бы посовещаться с Надеждой, она добавила бы информации, но, во-первых, та еще не очнулась, а во-вторых, Марьяна смертельно боялась ее убийственного скепсиса. Можно не сомневаться, что Надежда куда больше рассчитывает на силу кулака, чем на трепет слабенькой мысли. Да что там! Марьяна и сама знала, что у нее один шанс из ста уговорить Абделя помочь и один шанс из тысячи, что Васька все угадает, но это была хоть какая-то, пусть и самая тусклая путеводная звездочка… Если бы она погасла под мощным порывом Надеждиной иронии, было бы невыносимо сложа руки сидеть и ждать смерти. А так – Марьяна будет ждать в равной степени и спасения. Ждать до последней минуты.