Моя. По закону мести

Что чувствовала девушка сейчас? И сама не понимала.

Она ощущала, как щеки становятся влажными от слез. Ее тело, точно пушинку, все сильнее и крепче впечатывалось в окаменевшую мускулатуру мужчины, не оставляя ни выбора, ни возможности на побег.

И руки было некуда деть. Дуня банально не знала, что с ними сделать. Пальцы тряслись. А поцелуй все не заканчивался. Он терзал ее языком, кусал жадно, словно дикий зверь. Дуне казалось, если этот человек сейчас зарычит, то она поверит, что Ирбис действительно животное.

И вдруг напор ослаб. Георгий выпустил ее губы из алчного и терзающего плена своего рта. Но рук не убрал. Жесткие пальцы все еще касались ее лица, фиксировали, не позволяли отстраниться, отвернуться.

Громкие удары пульса оглушали девушку. И только теперь Дуня поняла, что ее ладонь легла на грудь Ирбиса. Прямо туда, где глухо билось его сердце.

И не сразу стало ясно, что колотилось не сердце. И даже не ее, Дуни, пульс.

Кто-то настойчиво стучал в дверь.

* * *

Гоша не сразу понял, что пора разжать пальцы. Теплый бархат кожи сводил его с ума. Еще никогда прежде его, взрослого мужика, разменявшего четвертый десяток, настолько сильно, крышесносно, не заводили простые касания к женскому бедру.

Ирбис смотрел на Дуню. Мокрые, слипшиеся ресницы. Нежные, истерзанные им самим губы. И взгляд, загнанный и обреченный.

Не так он хотел. Не этого.

С трудом не заорал в голос на девчонку. Рычание уже почти сорвалось с языка.

Почему она так боится его? Почему???

Ответ Гоша знал и сам.

А стук в дверь повторился. Кто-то слишком уж отважный проснулся в его доме ранним утром. Либо, что-то значительное стряслось, если уж так настойчиво охрана тарабанит в дверь.

Ирбис поднялся с кресла, подхватив за собой и девушку. Дуняша застыла, не шевелясь. И была настолько легкой, почти невесомой, что Гоша даже и не напрягался, удерживая ее навесу. Вернее, все напряжение ухнуло в пах, заставляя член реагировать на каждый вдох Дуни.

Полотенце, совершенно некстати, размоталось. И стоило убрать руки от девчонки, отпустить ее на пол, как чертова тряпка сползла к его, Гоши, ногам.

Пожалуй, не окажись Ирбис настолько взвинчен и возбужден, он бы в голос заржал. Такая смешная была сейчас Дуняша. Покраснела. А глаза от удивления распахнулись, превратились в натуральные озера, бездонные и губительные для Гоши.

И под смущенным взглядом, Гоша утратил те крупицы контроля, которые еще были у мужчины над непослушным органом. Член, как чертова дубина, подрагивал и указывал на единственный объект вожделения. Ирбис уже смирился с тем, что именно к Дуняше его тянуло со стихийной и неконтролируемой силой.

Докатился, что уж там!

Кровь, да и мозги, ухнули вниз. Гоша чувствовал, что способен, уже практически готов спустить прямо вот так, под смущенными, широко распахнутыми в удивлении глазищами Дуняши.

Ну вот, да, таким уж он уродился, огромным. Не без этого.

Нагота никогда Гошу не смущала. Не пацан же.

И сейчас мужчина только больше заводился рядом с Дуняшей. Крохотной и наивной. И откуда она только взялась на его, Гошкину, голову?

Хотя, нет. Он знал, откуда. Сам ведь всячески способствовал ее появлению в его доме, да что уж, в его спальне! И не сожалел об этом.

По крайней мере, спал Ирбис прекрасно. Если не учитывать физиологию и того самого непослушного Гошу-младшего, который несколько часов к ряду оттрубил боевое дежурство, ладно прижавшись к дико соблазнительной девичьей попке.

Среди ночи Ирбис проснулся от того, что сил терпеть уже не осталось. И чертовы сны мешали воспринимать реальность. А Дуня послушно спала, не шевелясь и не убегая.

Кайф же! Реальный кайф!

Гоше пришлось напомнит самому себе, что он охренительно терпелив, что девчонка уже принадлежит ему одному, и не выпустит он ее никуда.

Уговоры не особо помогали. А рука на автомате нырнула под полотенце, в которое укуталась Дуня. Гоша понял, что его ладонь оказалась такой огромной, что полностью закрывала девичий живот. Пальцы, дразня выдержку Ирбиса, касались крохотных аккуратных волосков, а если чуть сдвинуть вверх, то упругая небольшая грудь была в полном распоряжении Гошки.

Ну как здесь сдержаться? Гоша не понимал. Откуда у него вообще берутся силы на всю эту чушь. Ведь всего за пару движений он мог бы вклиниться меж молочных бедер и взять то, что принадлежит ему.

А вместо этого, Ирбис лежал, слушал звуки размеренного дыхания спящей девчонки, сам дышал, зарывшись мордой в растрепанные волосы и прикидывал, насколько его хватит.

Может, ей что-то подарить? Обычно бабы любят брюлики, подарки всякие.

Только Дуся – не обычная, и уж точно не баба.

И сейчас, глядя на смущенно-испуганное лицо девушки, Ирбис все больше задавался вопросом: с кем была Дуняша до него? Да и была ли вообще? Что-то Гоше подсказывало, чуйка, не иначе: нетронутая у него девочка. Чистая. Невинная.

И это еще сильнее заводило.