Моя по всем статьям

Я кивнула. Сжала лежащие на коленках руки в кулаки.

Мирослава была на улице вместе с Майей, Яков уехал с самого утра. Ард тоже куда-то собирался. Куда, спрашивать я уже не пыталась.

– Как думаешь, – начала было, но меня перебил зазвонивший телефон.

– Извини, – бросил Ард и, нахмурившись, поднялся. – Да, – коротко, приняв вызов.

Стоило ему выслушать говорившего, он выругался так, что я забыла про то, что собиралась завтракать.

Сердце оборвалось. Я видела, как потемнело лицо Арда, как заходили желваки на его скулах. Вена на шее вздулась, глаза превратились в угли.

– Я сейчас приеду, Миха.

Он мерил шагами кухню. Чем дольше это продолжалось, тем сильнее я понимала, что произошло что-то серьёзное. Кто такой Миха? Миха… Меня опять как будто окатило холодом. Лучший друг Рихарда, Миша. Неужели это он?!

– Пока не суйся никуда… Он покойник… Я возьму с собой парней Якова… Я разберусь…

Закончив разговор, Рихард опять набрал кому-то. Необходимость спрашивать, что случилось, отпала в тот момент, когда я услышала:

– На Миху только что было совершено покушение.

Рихард продолжал что-то говорить. Не мне – Якову. Я поняла это, когда он сказал, что возьмёт одну из его машин и нескольких людей из службы безопасности. Остального я уже не слышала. От нервного напряжения меня начало подташнивать. Ещё недавно кажущийся таким приятным сладковатый аромат блинчиков и ванили теперь вызывал отвращение.

Среди всего этого кошмара было только одно светлое пятно: если Рихард разговаривал с Мишей, значит, тот каким-то чудом остался жив. В чём-то Дмитрий допустил осечку. А что покушение было его рук делом, я даже не сомневалась.

Я встала в момент, когда Рихард, завершив вызов, повернулся ко мне. Судорожно выдохнула, вытерла вспотевшие ладони о подол домашнего платья.

– Как он? – спросила и поняла, что голос дрожит.

Подошла к Рихарду.

– Мне нужно ехать, Кристина, – не ответив, выговорил он.

Я шевельнула губами. Ард смотрел на меня пристально.

– Знаешь, о чём меня на днях спросил Яков?

– О чём? – почти прошептала.

– Как из всех ублюдков ты умудрилась выбрать именно Афанасьева? Мне тоже хотелось бы знать, Крис.

– Я его не выбирала. Так… так сложилось. Выбрала я тебя, а он…

Под его взглядом я затихла. Сколько ещё кровавых следов должно появиться, чтобы Дмитрий успокоился? Если раньше Ард и мог бы отступить, сейчас нет. Это была не игра – схватка. И победитель в ней мог быть только один.

– Когда ты вернёшься?

– Когда закончу с делами.

Это не было ответом, но мне пришлось принять то, что есть.

Молча я поплелась за Ардом в кабинет. Пока он брал какие-то документы, стояла, прижавшись плечом к косяку. Сколько я не видела Алису? Посмотрела на Рихарда из-под ресниц. Взяла телефон и нашла снимок. Его сотовый пикнул, и он посмотрел на дисплей. Потом на меня.

– Чтобы мы всегда были с тобой, – ответила я. – Хотя бы так.

Он кивнул, снова взялся за бумаги. Сложил в папку, потом достал какой-то ключ.

– Ард, – я задержала его, когда он вышел в холл. Он опять посмотрел на меня. Молча.

– Она полюбит тебя. Обязательно полюбит. Как…

Он прижал палец к моим губам.

– Для этого рано.

– Не рано, – взяла его за руку. – Но ещё и не поздно. Только смерть способна сделать так, чтобы было поздно. И…я не хочу, чтобы было поздно, Ард. Не хочу.

– Не будет, – уверенно сказал он.

– Она полюбит тебя, – повторила я, переплетя наши пальцы. – Я полюбила, полюбит и она. Обещаю.

Собирая со стола посуду, я гнала прочь дурные мысли. День стоял тёплый, солнечный. Я специально открыла окно на всю, чтобы доносящееся с улицы пение птиц и звонкий смех Майи наполнили кухню жизнью.

– Тётя Кристина, – Майя вбежала, когда я закончила вытирать стол, – дай мне воды, – она перевела дыхание и немного смутившись, добавила: – Пожалуйста.

Улыбнувшись, я подала ей стакан, и она с шумом сделала несколько глотков. Вслед за ней вошла Мира. Волосы её отливали золотом, словно лучи солнца запутались в них, и она принесла их с собой.

– Что с тобой? – спросила она, едва взглянула.

– Ничего.

Майя крутилась рядом. Говорить при ней мне не хотелось. Я боялась, что стоит сказать всего несколько фраз, и меня опять накроет отчаянием. На фотографии, которую я отправила Рихарду, были мы с Алисой. На ней была белая меховая шапочка, завязывающаяся на подбородке верёвочками с помпонами, в руках – гроздь рябины. Зимний парк, белые сугробы, сзади – ледяной городок. Если бы на снимке с нами был отец Алисы, он бы был идеальным. Если бы на снимке с нами был Рихард.

– Что случилось, Кристина? – повторила Мира, подходя.

Я мотнула головой. В кармане кофты зазвонил телефон.

– Алиса, – голос сорвался, когда я увидела мордашку дочери на дисплее. – Алиса, детка…

Из динамика раздался шорох. Что-то упало, зашуршало снова.

– Птичка-синичка, птичка-невеличка, – дочь пропела строчку из детской песенки, которую я когда-то сама для неё сочинила. – Чик-чирик на веточке, смотрит на лисичку…

– Алиса, детка, – позвала я. – Лисичка!

Голос мой звенел слезами. В нашу встречу дочь сказала, что Дима забрал у неё телефон, и теперь она не может позвонить мне. Мерзавец.