Моя по праву

А когда на дорожке появляется какой-то длинноволосый тип с букетом тюльпанов, сжав зубы, застываю на месте. Мужик отдает цветы Владе. Что-то говорит ребенку. И маленький засранец ему улыбается! Видимо знает.

Подхватываю телефон с дивана. И вызвав Тимура, рявкаю в трубку.

– Почему у нас посторонние на объекте?

– Где? – в ужасе переспрашивает начальник лички.

– Под моими окнами ошивается какое-то мурло. Так надо? – интересуюсь холодно.

– Сейчас проверим, – рапортует Тимур.

– Будьте любезны, – усмехаюсь презрительно.

И улегшись на диван, закрываю глаза. С чувством выполненного долга разрешаю себе кратковременный отдых. Закрыв глаза, расслабляю каждую мышцу. Медленно погружаясь в полудрему.

За окном раздаются голоса. Но мне даже лень прислушиваться. И так представляю, что там сейчас происходит. Сто пудов, у блохастого поклонника мои парни попросили документы и сейчас провожают к калитке.

А Влада…

Остается только засечь время, когда маленькая фурия ворвется ко мне.

Через сколько минут? Пять? Десять?

Представляю раздраженное лицо и будто наяву слышу лекцию про личные границы.

«Придется провести воспитательную беседу. Когда любовник уезжает в командировку, благовоспитанные барышни не приглашают в дом гребанных кавалеров», – размышляю лениво. И сам не замечаю, как проваливаюсь в глубокий сон.

А когда снова распахиваю глаза, за окном уже стоит ночь. Где-то в глубине дома закатывается плачем ребенок.

Твою ж мать!

Подскочив с жесткого кожаного ложа, тру лицо. И когда малыш снова заходится ревом, со всех ног несусь к Владе.

Что происходит, твою мать?

Сколько сейчас время? Десять или одиннадцать вечера? Затекшие мышцы ломит, но я не обращаю внимания.

Дом пустой. Кроме меня и Влады здесь никого. Моя охрана расположилась во флигеле.

Рывком распахиваю дверь. Влетаю в комнату. И обалдев, пялюсь по сторонам. В спальне кроме ребенка никого нет.

В кроватке стоит малыш и заливается ревом от безысходности.

– Иди сюда, – инстинктивно подхватываю на руки.

Прижимаю к себе маленькое вздрагивающее тельце. И замираю на месте, когда мне в плечо утыкается заплаканное личико. Оказавшись в чужих руках, малыш смотрит ошалело. Всхлипывает, причмокивая губами.

«Ну и где эта мать года? – соображаю лихорадочно. – Небось уединилась с патлатым дружком. Стерва!»

Внутри закипает от злости.

Влада, жеваный крот, что ж ты за дрянь такая? Предала меня. А теперь, бросив сына, изменяешь брату?

Держу ребенка, боясь пошелохнуться. Не навредить бы, не выронить. Малыш, устав от рыданий, кладет голову мне на плечо. Осторожно глажу маленькую спинку.

– Все хорошо, – приговариваю полушепотом то ли себе, то ли малышу. Стою как столб посреди комнаты и лихорадочно соображаю, что предпринять.

– Пойдем, поищем твою маму, – предлагаю ребенку. Он смотрит на меня с интересом и уже открывает рот, чтобы заорать снова. – Не реви, – прошу требовательно и, прижав малыша к груди, осторожно выхожу в коридор.

На всякий случай дергаю дверь сортира. Заперто.

– Влада, ты там жива? – интересуюсь насмешливо.

Молчит зараза. Провалилась, что ли?

– Влада, ответь, – прошу настойчиво. И уже собираюсь звать охрану и ломать дверь, когда замок щелкает.

– Я кажется отравилась, – выдыхает бледная измученная Влада, появляясь на пороге. – Нужно вызвать няню. Я сама с Сашулькой не справлюсь.

– Что такое? – внимательно вглядываюсь в белое лицо. Замечаю мелкие бисеринки пота на лбу. И останавливаю себя в порыве коснуться их пальцами.

– Сейчас врача вызову. Ложись в постель, – велю мягко. Но девица явно не желается слушаться.

– К утру пройдет, – морщится она, держась за косяк двери.

– Не будем рисковать, – заявляю порывисто. И обняв тонкую девичью талию, предлагаю. – Пойдем потихонечку. Ты можешь на меня положиться.

Легкая усмешка трогает пересохшие губы.

«Значит не все так плохо», – думаю, на автомате трогая губами лоб.

– Да у тебя температура, мать, – вздыхаю поморщившись. – Быстро в постель. Сейчас вызову доктора.

– Не надо. Пожалуйста! Я не могу, – слабо мотает головой Влада. – Меня заберут в больницу. А Сашулька с кем останется?

– Спокойно, – роняю коротко.

Проводив Владу до постели, подхожу к кроватке. Собираюсь положить ребенка и вызвать своего лично врача. Но маленький засранец крепко держится за мою майку и проявляет недовольство.

– Ладно, ладно, – соглашаюсь с мелким нахалом. – Я тебя подержу, но ты только не ори. Договорились?

Будто понимая, малыш улыбается и снова кладет голову мне на плечо. Да еще и обнимает за шею обеими ручонками.

Душу затопляет странный микс. Безумная эйфория, замешанная на безотчетной радости и глубинном страхе. Никогда с роду такого не испытывал!

Изловчившись, достаю из кармана телефон. Тыкаю в контакт дока.

– Ты мне срочно нужен. Зайди, – велю коротко.

22. Бессонная ночь

– Здравствуйте, – склоняясь над Владой, улыбается Игорь, мой личный врач.

– Добрый вечер, – лепечет она, свернувшись калачиком.

– Что беспокоит? – интересуется он.

– Я, наверное, отравилась…

– Похоже на кишечный грипп, док, – встреваю в разговор.