Моя палата

   Егор вдруг вспомнил виденные в детстве фотографии концлагерей и их жертв. Перед ним лежало тело, ничуть не отличавшееся от тех образов, которые были запечатлены в документальных кадрах. Сухая сморщенная кожа, топорщащиеся клочки волос на лысеющей голове, огромные желтые кратеры вместо глазных впадин, острые скулы – все это имело нежизнеспособный вид. Поначалу доктор решил, что Степану никак не меньше сорока лет.

   – Наверное, – шепнул больной.

   – После лечения у нас поедете в санаторий, позагорать вам надо, – попытался было пошутить доктор.

   – Мне и тут хорошо. Света много.

   Егор Матвеевич опять поежился, прогоняя дурное ассоциативное наваждение.

   – Степан, вы же не будете у нас всю жизнь лечиться. Вы молоды, у вас все впереди. Вот, я вижу в вашем деле, что вы в детстве хотели строить ракеты. Расскажите, откуда у вас интерес к этому?

   Когда-то Степан был открытым дружелюбным человеком, и обижать других людей пренебрежительным отношением он так и не научился. Потому он немного приподнялся на локтях, чтобы положить голову повыше на подушке, и принялся искать "в своем уменьшенном до размера палаты сознании" эмоциональный ресурс, необходимый для разговора с молодым доктором. Нужные слова с трудом подворачивались под язык, речевые обороты, которые раньше блистательно соединялись из цветных кусочков в гармоничную красивую мозаику повествования, не появлялись, несмотря на его призывы. Поэтому даже самые примитивные фразы Степану приходилось долго обдумывать, прежде чем выпустить в этот мир. Не так давно он, скорее, сгорел бы от стыда в полном молчании, чем позволил себе сказать что-нибудь столь банальное и обыденное. Однако сегодня внутренний фонтан ярких мыслей иссяк, превратившись в надоедливую капель, горькую на вкус.

   – Я учился... Пошел учиться на конструктора ракетных двигателей. Мне это было интересно. Получалось. С детства рисовал всякие ракеты и корабли. Хотел запускать их на Юпитер. В школе математика была хорошо... Олимпиады, медаль.

   – Вам нравится космос?

   – Да. Я много чего читал о нем, всякие открытия... Следил... – голос Степана был похож на отдаляющееся эхо в глубине бесконечной пещеры.

   – Вы можете представить, насколько он большой?

   – Да. Но лучше выходит представлять, какой я маленький.

   Егор Матвеевич улыбнулся.

   – Это относительно, вы же знаете. Вот, например, нейтрино. Это же просто потрясающе. У нас, на медицинском факультете, этому не учат, а стоило бы. Триллионы частиц проходят через каждый сантиметр тела. Они такие маленькие, но все же такие значимые!

   – Нейтрино более важны для природы, чем люди... – странным взглядом посмотрел Степан на молодого доктора.

   – Но не важнее, чем жизнь.

   – А какая в ней важность?.. – сухие губы Степана с трудом раздвигались, выталкивая новую порцию слов.

   Егор Матвеевич пожал плечами.

   – Я считаю, что жизнь – это самый эффективный и, если угодно, эффектный метод преобразования и использования энергии. Вот это и есть то, что важно. Вы можете привести другой пример такого же использования энергии?

   Степан коротко махнул головой.

   – Вы правы, Степан, нет другого примера. И быть не может. Потому что жизнь есть эволюция развития энергии. Без жизни она не обретет определенных важных форм. Да и вообще, задумайтесь. Вот есть огромные звезды, которые будут недосягаемы без ваших ракет. Они каждую секунду используют сотни тонн вещества для того, чтобы получить энергию из массы. Они выделяют колоссальное количество тепла и света, но они не могут осознать этого. А вы можете. Причем, можете это сделать, используя энергию, которую та же звезда и преобразовала. А вы – следующий этап преобразования этой энергии. Понимаете, мы, конечно, ничтожны в космических масштабах. Но мы великолепны тем, что можем использовать энергию для осознания всей грандиозности нашей Вселенной.

   – Жуки вон тоже используют энергию... – уныло ответил Степан.

   – Верно, но и жуки, и мы – продукт эволюции. Без них не было бы нас. Потому они есть.

   – Жуки есть только для того, чтобы мы были?

   – Нет, конечно. Это было бы слишком самоуверенно. Но они также ступень эволюции энергии. В общем, ступеней этих очень много, но цель у всего этого действа одна – осознать, используя ту же энергию, которая родилась в звездах. Вы знаете, что такое фотосинтез?

   Степан кивнул.

   – А откуда берется дождь, знаете?

   – Баба Нина говорит, что это Бог плачет из-за наших грехов.

   Егор Матвеевич фыркнул.

   – Ну, это ее право. Но вы же ученый. Наверняка знаете.

   – Да... Солнце нагревает воду, и она поднимается вверх в виде пара.

   – Именно. А дождевая вода питает почву и растения, которыми питаемся мы. Получается, что обычный картофель, к примеру, который мы постоянно употребляем в пищу, начисто состоит из энергии Солнца. Верно?

   – Получается, что да.

   – А вы, Степан, человек, призванный космосом строить машины для его покорения, инженер с высшим образованием, будущее нашей планеты, вот так запросто отказались преобразовывать энергию звезд. Как это может быть?