Моя очень сладкая жизнь, или Марципановый мастер

Почти всегда рядом со мной на наблюдательном посту был и Анти с соседнего хутора (вернее, из бани) — настоящий деревенский мальчишка, куда умнее меня в вопросах природы и пола. Он и выглядел необычно: волосы всегда стояли торчком и не поддавались гребешку даже в мокром виде. Дедушка говорил, что Анти не виноват — у него, удивительное дело, три макушки; а ведь у нормального-то человека только одна. Поэтому Анти такой рогатый. И с зубами ему не повезло — зубы у него были синеватого оттенка и кривые, казалось, им во рту тесно, так что они налезали друг на друга и далеко выдавались из-под верхней губы, как… не знаю что. В общем, красавцем Анти не был. Но мне он был неприятен тем, что любил жестокие зрелища: прослышит, что на селе где-то забивают свинью, и уговаривает меня пойти посмотреть. Сильнейшая, дескать, вещь.

Анти был из бедной семьи и все навязывался мне то ли в помощники, то ли в прислугу — не могу даже точно определить. Когда наш хряк выполнял свою хрячью работу, Анти приглашал поглядеть и девчонок. Я никак не мог понять зачем. Лехти и Лууле иногда приходили; зато Реэт, которая нравилась мне больше всех сельских девочек, — никогда.

Лехти с Лууле вовсю хихикали у свиного закута; и, надо признаться, наблюдать, как они там вертелись, было по-своему здорово. А вот Анти испытывал от этого ну прямо особое удовольствие. Он говорил, что, когда глазеет на девчонок, глазеющих на спаривание свиней, у него "встает". И что вечером в постели — ну, сам знаешь… А я тогда еще не знал. И он советовал мне вообразить какую-нибудь хорошенькую девчонку. Лучше, если голую. Вот тогда, мол, увидишь, что будет…

Сейчас в любой книге по медицине можно прочесть, что самоудовлетворение — именно его имел в виду Анти — вовсе не смертный грех. При отсутствии партнера оно встречается даже в животном мире. А вот в дедушкиных книгах готическим буквами саморастлителям, или ученикам Онана, угрожали слепотой и чахоткой. И вроде от этого еще можно было свихнуться… Хотя меня в ту пору страсти не терзали, так что и бояться особенно нечего было, все-таки меня радует, что нынешняя молодежь в этих вещах умнее. Как говорится, счастливое детство! Сейчас повсюду царят онанотолерантность и… мастурбопермитабельность. [2]

Занятие онанизмом в нашей свободной Эстонии принадлежит к основным правам каждого человека, поскольку нигде в нашей конституции не запрещено. И правильно! Замечательно, что запретам, выдуманным самими людьми, не придают больше теистической изначальности.

Так-то вот.

Оставим теперь всяческие теистические или божественные изначальности и прогуляемся вновь по светлым, но и по темным аллеям моего детства… Да что там "прогуляемся" — Анти помог мне промчаться по ним бешеным галопом.

* * *

У нас был знаменитый на все село, нет, даже на всю волость, вишневый сад. Сладкие темно-красные ягоды, не какие-нибудь черешни. Я давно уже наелся вишнями. Мне больше нравилась малина, которой в нашем саду было не очень-то много. Я говорил девочкам, чтобы смело приходили к нам в сад есть вишни — дедушка и бабушка не возражали. Только деревья вытянулись, так что приходилось лазать. Но Анти не нравилось такое простое мое разрешение. Он сразу взял верховное командование на себя и объявил — кто хочет вишен, должен забраться на дерево без трусиков!

— Так я их летом вообще не ношу, — торжествовала девятилетняя Лууле.

А Лехти — ей было тринадцать — заерзала. Видно, задумалась, стоит ли.

— Одной Лууле мало! Ты тоже должна! — Анти был непреклонен. — Или обе, или вообще никто! — заявил он. Со своими дыбом стоящими волосами он был вроде какого-нибудь Недотепы. Мне на ухо он шепнул: "Лууле еще совсем ребенок, а Лехти совсем другой табак — есть и сиськи, есть и писька…".

Девочки стояли поодаль. О чем-то сговаривались — Лехти, похоже, чему-то подучивала Лууле. Потом они на минутку забежали за кусты смородины и вскоре уже лезли на вишни. И в самом деле без трусов!

Мне было немного стыдно, я боялся, что в сад выйдет бабушка и рассердится. Но вышел дедушка. Поглядел на девчонок и усмехнулся.

— Смотрите, ветки не ломайте, — наказал он. — А ты, юный хозяин, будешь в ответе.

Дальше! Девочки полезли, сверкая голыми ляжками, а у Лехти что-то там темненькое сверкало. А я был, как уже понял любезный читатель, еще в препубертантном возрасте, так сказать, "ребенок-индивид с неразвитым либидо и с еще только формирующимися влечениями", как, очевидно, выразились бы психиатры. Но нечто вроде пре-либидо я все-таки ощущал. Я уже не был совершенно равнодушен. И глазел вверх на девочек с большим интересом.

И тут вдруг… мне на шею льется что-то теплое и мокрое…

— Ах, б…., мочишься хозяйскому сыну на голову!!! Пошла с дерева! Быстро! — рявкнул Анти.

Но полностью на моей стороне, как бывало в других случаях, Анти на сей раз не был — может, даже злорадствовал в глубине души. Но девчонкам, разумеется, тут же начал выговаривать: