Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 3

— Ну как же? Тогда на вас еще гопник напал, а я оказался рядом.

— Вы меня с кем-то путаете, — сказал он едва слышно.

В кабинете все притихли. Непонимающе пересматривались.

— Федор Иванович, кажется, — вспомнил я.

Он не ответил и снова быстро-быстро отрицательно замотал головой.

— Так что вы хотели, Федор Иванович, — сдал его с потрохами риелтор, глядя на него снизу вверх, — договор дарения вам надо подготовить, да?

— Ну вот. Говорю же, не обознался, — с улыбкой ответил я.

— Да я подожду, примите сначала молодого человека, — скромно ответил Федор Иванович, поглядывая, то на меня, то на Виталия Викторовича.

— Да ну, что вы? Вы же уже сидите, и все эти бумажки собирать ну совсем неудобно. А мне переключаться с одного дела на другое, так и вообще, — отказался Виталий Викторович.

— Ну… Короче… — замялся мужик с папкой.

— Я подожду. Вот тут посижу, — сказал я и сел на стул, что стоял у противоположной стены вагончика.

К слову, я стал догадываться, в чем тут было дело. В начале девяностых, то есть примерно в это время, в городе у нас, среди нечистых на руку людей было популярно черное риелторство. Тогда группировки по два-три человека работали вместе, разводя, преимущественно пожилых граждан на квартиры.

Не знаю, кто придумал ту схему, но была она до банальности проста и одновременно жестока. Да и сработала бы, пожалуй, только в эти неспокойные времена, когда среди властей царил настоящий раздрай.

Работали так: несколько человек, как правило, молодых или довольно интеллигентной наружности, втирались в доверие к бедным одиноким старикам. Они ухаживали за пенсионерами недельку-другую, навещали, сближались. Между делом узнавали, есть ли родственники и как оформлена недвижимость, в собственности ли она, или все еще находится во владении по старым советским документам. В зависимости от результата, предпринимались и последующие шаги.

Жертву попросту убивали, в основном травили клофелином, который мог быть смертелен для людей преклонного возраста. Потом прикапывали в чужой свежей могиле, а всем соседям рассказывали, что пенсионер куда-нибудь уехал: к внезапно обнаружившим родственникам, в пансионат, санаторий. В общем, на что хватит фантазии.

Дальше все документы изымались из квартиры покойного, а на улице находился какой-нибудь бездомный старик или старушка, отдаленно напоминающий умершего. За бутылку водки бездомного водили по всем инстанциям, переоформляя документы на себя, ну а потом новые хозяева благополучно перепродавали квартиру другим, ничего не подозревающим людям.

В девяностые черные риелторы очень часто работали под крышей какой-нибудь группировки, а в двухтысячные находились и такие, кто отправлялся в свободное плавание.

В две тысячи пятом, кстати, поймали последних ребят, промышлявших подобными преступлениями. Поймали, кстати, довольно быстро. Это были два безработных, один из которых даже считал себя черным магом и проводил над свежевскопанными жертвами какие-то дурацкие ритуалы.

Конечно, до конца я был не уверен, но и явно бездомный старик, и странно ведущий себя Федор Иванович, оказавшиеся в риелторской конторе, наводили меня именно на эти мысли.

— Да не, знаете, я, пожалуй, пойду, — заменжевался Федор Иванович. — Времени уже много, полдень почти. А дел у нас выше крыши. Да и это дело не горит. Мы с дедушкой зайдем к вам в другой раз.

Тут я не выдержал, встал. Теперь я был уверен в своей версии почти на сто процентов. Подойдя к столу Виталия Викторовича, крутившего в руках паспорт советского образца с вкладышем о гражданстве.

— Можно мне его паспорт? — Спросил я.

— Что вы себе позволяете? — Тут же возмутился Федор Иванович. — Какой вам нужен паспорт? Зачем?

— Молчать, — строго посмотрел я на него.

— Что, собственно, происходит? — Удивился Виталий Викторович.

— Есть у меня нехорошие подозрения, что вас хотят втянуть в преступную схему даже без вашего ведома.

— Верните паспорт моему дедушке. Мы уходим, — Федор Иванович тут же вырвал из рук риелотра чужие документы, взял за локоть и потянул за собой бездомного.

Я немедленно встал у них на пути. Без разговоров выдернул из рук Федора Викторовича паспорт.

— Что вы творите⁈ Да я напишу на вас заявление в милицию! — Крикнул он.

— Ха-ха, очень смешно, — поднял я на него глаза.

Потом раскрыл документ на страницы с данными гражданина. На фото был изображен хиленький, болезненно выглядящий мужчина: немного безразличный взгляд, лысина на макушке, гладко выбритое лицо.

Я снял с бездомного шапку, обнажив густые засалившиеся волосы.

— Гражданин, у нас, кажется, справился с облысением, — показал я паспорт Виталию Викторовичу. — Вот. Гляньте.

Риелтор принял документ, стал водить взглядом с фотографии на заросшего бородатого бездомного.

Тут Федор Иванович запаниковал. Он пустился прочь из вагончика, но я тут же догнал его уже снаружи, схватил за куртку.

— Помогите! Грабят! — Заорал он.

Дернув мужика за одежду, я припер его к стенке.

— Сколько?

— Ч-что? — Спросил он с ужасом, глядя мне в глаза.

— Скольких ты убил, падла?

— Я никого не убивал!