Моя новая маска

Меня передернуло от омерзения. Не верить кёрсте у меня не было причин и с этой точки зрения мой арендатор смотрелся совсем уж пакостно. Конечно, я взрослая женщина и, безусловно, встречала у тех же Мопассана и Золя истории о соблазненных и брошенных девушках. Но там антигерой, хотя бы, был молод и хорош собой.

Пусть я слишком мало знаю о социальных отношениях в этом мире, но получается, что этот самый Пужон соблазнял меня просто деньгами, как уличную девку. Я помолчала, оценивая информацию и ответила кёрсте Тиан:

— Я постараюсь найти нам нового арендатора. Мне ни к чему слишком близкое соседство с этим человеком и возможное пятно на репутации.

Мое решения явно обрадовало кёрсту Тиан, и она одобрительно закивала головой:

‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Так будет лучше, кёрста Элен, значительно лучше!

В целом, наша жизнь протекала достаточно спокойно. Примерно раз в неделю мы с Линком обходили лавочки старьевщиков, стараясь чередовать их. У нас уже было выработано несколько привычных маршрутов и еще ни разу мы не возвращались домой без «добычи».

Мех я всегда стирала сама — благо в доме были и горячая, и холодная вода. У меня скопилась небольшая коллекция щеток и расчесок с разной длиной и частотой зубцов, для вычесывания меха. Постепенно выгороженная в зале комнатка заставлялась плетеными корзинами и большими картонными коробками с чистыми и уже отсортированными пушистыми кусками.

Сортировала я и по цвету, и по размеру. Кроме того, на полке возле письменного стола появились картонные папки подписанные: «Кошка», «Котенок», «Щенок», «Медведь», «Мишка» и «Мышка».

Пришлось строго запретить Эжен входить в мою комнату. У малявки разбегались глаза и, хотя первый медведь, белоснежный красавец, названный Пуффи оставался ее любимцем, она была совсем не против прихватить себе еще что-нибудь. Ее не смущало даже то, что все игрушки были безголовые. Головы я даже не набивала.

Во-первых, запас шелухи у меня оставался совсем крошечный — я ждала нового осеннего урожая. Во-вторых, у них, конечно, были вышиты и улыбающиеся рты, и, иногда, прикреплены красные высунутые языки, но они все были еще и безглазые — я мечтала о стеклянных глазках.

Только начав тратить на игрушки большую часть дня, я поняла, как прогадала с ремонтом. В моей комнате, вдоль длинной стены, пришлось набить три широкие полки, на которых я и складировала пушистые, но безголовые изделия. Я боялась, что до конца лета перестану помещаться в своей клетушке. Именно тогда мне первый раз и пришла в голову мысль не искать нового арендатора.

Кёрст Пужон был письменно извещен о том, что ему следует подыскивать себе новое жилье еще неделю назад. По договору он мог жить до конца лета — именно такой ответ я и получила от него. Значит к осени мы сможем перебраться в ту половину дома, а эту — сдать. Соответственно, у меня прилично уменьшится арендная плата — те самые деньги, на которые я могла твердо рассчитывать.

Если честно, мне было страшновато принять такое решение, но в то же время я понимала, что этой половине места нам категорически не хватает. Разве что — понизить уровень жизни, уволить кёрсту Тиан, детей перевести в одну спальню и начать экономить на мясе, молоке и фруктах. На это я не пойду, пока есть хоть какая-то надежда выцарапаться из нищеты!

В любом случае, еще было время на то, чтобы решить, какую часть дома я буду сдавать в аренду и как жить дальше.

А пока я получила небольшую записку, которую принес рассыльный городской почты, от кёрсты Фронг. Почтенная дама писала, какого числа она собирается выезжать в Майн и сообщала, что если я не передумала и по-прежнему заинтересована в поездке, то она ждет меня в ближайшие три дня для окончательного разговора.

Глава 24

Поездка в Майн состоялась в довольно жаркий день и оказалась для меня не столь комфортной как описывала кёрста Фронг — в вагоне было очень душно.

Вообще, сами вагоны были довольно непривычной конструкции. Дверей в каждом купе было две, одна напротив другой. Первые открывались прямо на перрон, вторые — на переход между купе. Вдоль всего вагона крепилась узкая металлическая дорожка, огороженная тяжелыми поручнями. Именно по этой дорожке на открытом воздухе прямо во время движения поезда проходил проводник.

Нашими попутчиками оказались пожилой пыхтящий кёрст и моложавая женщина с неприятными манерами. Кёрста происходила из той породы людей, которые любят скандалить по любому поводу и была недовольна решительно всем — жарой в вагоне, наличием в купе мужчины, ценами на билеты, нерасторопным проводником и, похоже, жизнью в целом. Визгливым голосом она отчитывала бедного служителя железной дороги за отсутствие льда в холодном чае, который себе заказала:

— Я, любезный, не для того такие деньги плачу, чтобы в этакую жару теплым питьем давиться!

— Так это… сударыня, это… лед только пассажирам в первый класс положено! У них там, в вагоне, хранилище специальное есть.