Моя незнакомая жизнь

– Не знаю. Никак. Клянусь тебе, я не то что не спала с Витькой последние пятнадцать лет, но даже не прикасалась к нему при встречах. Видела раз в полгода, а то и реже. Здоровались, перекидывались парой фраз и расходились. Один раз, правда, пива попили, полчаса посидели, наверное. А тут… Это все неправда!

– Перестань истерить, я тебе верю. И так знаю, что на снимках не ты.

– Но…

– Рита, ты, если бы не была сейчас так испугана, тоже заметила бы то, на что обратил внимание я. И полиция обратит, не беспокойся. Голова здесь твоя, а тело – нет. Форма рук, груди… Не забывай, я видел тебя в купальнике, и мне ясно, тело тут другое. И родинки на плече у тебя нет. А о том, что у тебя есть татуировка, которую ты себе года три назад набила, знает только человек, видевший тебя раздетой. Я видел, потому что мы с Наткой бываем у тебя на даче, в единственном месте, где ты разгуливаешь в купальнике, а тот, кто сляпал данный шедевр, нет, поэтому о татушке не в курсе.

– И что теперь?

– Ничего. Я заберу альбом с собой, все равно фотографии тебе ни к чему, зря только нервы истреплешь, рассматривая. Снимем отпечатки, получим заключение о фотошопе, посмотрим, что еще вылезет. Где-то же эту липу состряпали, мог остаться след. Больше ничего чужого?

– Нет.

– Едем к тебе домой. Позвоню Наталье, пусть тоже подтягивается, вместе скорее управимся.

Мы мчимся по улицам, а у меня от ужаса холодно и пусто в животе, в груди же поднимается тупая боль. Кому понадобилось меня подставлять? Зачем подбрасывать мне Витьку в чужой квартире и мерзкий альбомчик в стол? Я, конечно, не ангел, но живу сама по себе, никого не трогаю, никому ничего не задолжала, не… Собственно, причина может быть какая угодно, потому что тот, кто все это сделал, – больной на голову сукин сын.

Натка уже дожидается около двери моей квартиры. Я открываю замки, мы гурьбой вваливаемся в прихожую, зажигаем свет. Что-то настораживает меня, какой-то посторонний запах, ощущение чужого присутствия, точно не знаю. Но это «что-то» зависло в воздухе. Мы снимаем обувь, и Натка с Андреем привычно направляются в гостиную, а у меня, как на грех, заело змейку в правом сапоге.

Наткин короткий крик совпал с моей победой над молнией. Риелторы ничего не боятся, поэтому я просто застываю на месте, видя, что на полу моей гостиной, на новехоньком ковре, лежит наш офис-менеджер Сашка – кто-то разрезал ему горло от уха до уха. Нож валяется тут же. Ковер безнадежно испорчен, а я отдала за него полштуки американских денег, и прямо сейчас они с тоскливым свистом полетели псу под хвост. Вот блин!

Глава 3

Натка прижала к щекам ладошки и в ужасе смотрит на труп. Мы с Андреем переглядываемся. У меня возникает соблазн завернуть труп в ковер и вывезти куда-нибудь с глаз долой. Но Андрей, наверное, не согласится. Он ощупывает тело.

– Еще совсем теплый… А нож, кстати, из твоей кухни, и, думаю, на нем только твои отпечатки. Если я ничего не путаю, сейчас здесь появится полиция.

– Что же делать?

– У вас с Натальей есть минут десять, чтобы бегло осмотреть квартиру на предмет наркотиков и прочих посторонних вещей. Все найденное немедленно спускайте в канализацию. Натка, солнышко, у нас мало времени, потом будешь ужасаться, помоги Рите. А мне надо позвонить.

– Конечно. – Натка уже пришла в себя. Она крепкий орешек, моя Натка. – Рита, я в спальню, ты в кабинет. Андрюша, осмотри гостиную и детскую.

Я бросаюсь в кабинет.

Так, ящики стола… Порядка здесь намного больше, чем на работе. Письма, квитанции, документы на квартиру – ничего подозрительного. Под подушками дивана тоже ничего, под ковром какая-то бумажка, выброшу в унитаз. В книжном шкафу слишком много книг, чтобы понять, есть ли среди них что-то не мое. Кладовка с банками варенья и маринованных овощей – вроде бы, на беглый взгляд, все нормально, хотя, конечно, может быть что угодно. Но осматривать тщательно нет времени. В кухне есть коробка с лекарствами, и мне нужно выпить таблетку, потому что в груди тяжело ворочается боль. Вода в стакане дрожит… Или это рука дрожит? Не кисни, Рита, некогда!

Вот таблетки от головной боли, от насморка, от сердца, еще какие-то – знакомые, значит, мои. А это… Нет, розовые пилюли в пакетике, перемотанном резинкой, не мои. Ссыпаю их в унитаз, спускаю воду. А в дверь уже звонят. О боги, шкафчик в ванной!

Я заскакиваю в ванную и открываю дверцу. Лаки, пакетик тампонов, кремы, баночка с морской солью, и снова незнакомая вещь, мешочек на этот раз, с каким-то порошком. Кто-то топает по квартире, я открываю кран и произвожу характерные звуки, типа, вырвало меня от ужаса. Порошок отлично уходит вместе с водой. Стиральная машинка пуста. Все. Если есть что-то еще, так тому и быть.

– Рита, ты там как?

Это Андрей. Мой кум дорогой, умник!

– Нормально. Ты полицию вызвал?

– Они уже здесь, выходи.

Я плеснула себе в лицо водой и, вытираясь полотенцем, открыла дверь. Первый, кого вижу, – Игорь Васильевич собственной персоной. Стоит, с подозрением глядит на меня. Нет, я Сашку не убивала. Я ни за что не стала бы его убивать на своем новом ковре, это глупо.