Моя любовь, моё проклятье

Фотографии его на сайте организации не нашлось, зато на прочих ресурсах – сколько угодно, во всевозможных ракурсах и локациях: в анфас, в профиль, полубоком; толкает речь, молчит, хмурится; в поле среди работяг, на заседании среди пиджачков, в ресторане со спутницей модельной внешности.

«Красив, – отчего-то с грустью подумалось ей. – Ведь наверняка женат, таких разбирают влёт. Возможно, вот на этой кукле и женат».

В душе проснулась уже знакомая горечь. Так всегда бывало, когда Полина наблюдала чужое счастье, когда видела таких вот красивых, успешных и безумно притягательных. И она вполне могла бы оказаться рядом с ним. То есть не именно с ним, конечно, это был просто собирательный образ. Визуальное воплощение девичьей мечты – встретить настоящую любовь, благополучно устроиться и жить долго и счастливо, беды не зная. Еще три года назад она твёрдо верила, что так всё и будет. А получилось что: перебивается какими-то случайными заработками, тянет одна тяжело больного ребёнка и, главное, не видит никакого просвета.

Впрочем, предложи ей кто все богатства мира и жениха-красавца в придачу, она, не колеблясь, выбрала бы свою Сашку. Вот только думать про неё было страшно. Особенно после вчерашней ночи, когда она вдруг стала задыхаться. И как она сейчас там, одна? В реанимацию Полину не пустили. До утра она проторчала под дверью, изнемогая от страха. Утром разрешили посмотреть на ребёнка через стекло, успокоили, что кризис миновал и прогнали домой. «Позже приходи», – сказали.

Повезло, что из «ЭлТелекома» позвонили именно сейчас, а не когда она в больнице. Там Полина телефон отключала.

Оторвав взгляд от сладкой парочки на экране монитора, Полина критично оглядела себя. На голове – что попало, ногти – убожество, лицо бледное, даже землистое, под глазами тёмные круги – в общем, без слёз не взглянешь. Нет, в таком виде идти на завтрашнее собеседование никак нельзя!

Она выгребла все деньги из кошелька, пересчитала. Половину сразу отложила – это на антикоагулянты для Сашки. Остальное, увы, придётся спустить. Сразу после больницы, после разговора с врачом – бегом в салон! Маникюр, причёска – это обязательно. И, может быть, автозагар? А то ведь никакой консилер, никакие румяна не помогут. А выглядеть надо ярко, красиво, соблазнительно, иначе как ещё произвести впечатление на этого эмира?

***

– Сейчас она стабильна, – Яков Соломонович, заведующий отделением детской кардиохирургии, старался не смотреть на Полину. Это раздражало. А ещё больше раздражало, что он упорно называл Сашку «она», ну или на худой конец – ребёнок. Чувствовалась в этом какая-то намеренная отстранённость, нежелание впускать чужое горе в свою душу. И можно его понять, конечно, можно – с такой-то работой на всех души не хватит. Но когда это касается твоего родного человечка, маленькой девочки, видеть такое отношение невыносимо. Так и хочется одёрнуть этого старика, заставить смотреть в глаза, называть Сашу по имени. И достучаться наконец до его очерствевшего сердца. Но ведь понятно – так она сделает только хуже. Сейчас её хотя бы ненадолго пускают в палату интенсивной терапии. А взбрыкнёшь, скажут – истеричка. Ребёнку это во вред.

– Однако положение критическое, – безжалостно продолжал Яков Соломонович. – Ребёнок растёт, и риск кислородного голодания мозга очень высок. И такие вот приступы будут случаться всё чаще… Не хочу вас пугать, но последствия могут быть очень тяжёлыми. Поэтому ещё раз повторяю – нельзя тянуть с операцией. Чем раньше ребёнка прооперируют, тем легче будет проходить восстановительный период и тем больше шансов у неё на нормальную жизнь впоследствии. И потом, она же мучается...

Полина, как ни крепилась, как ни уговаривала себя держаться, коротко всхлипнула. Представила Сашку, такую крохотную, на непомерно высокой кровати, с кучей трубок, проводов, датчиков: пульс, давление, сатурация**… Тонюсенькие ручки все исколоты. Катетер в подключичной вене. Личико совсем белое, веки подрагивают, тонкие, почти прозрачные. Из носика-пуговки тянется зонд – иначе не ест.

Полина стиснула челюсти, но слёзы полились сами собой. Старик бросил на неё быстрый взгляд и вообще к окну отвернулся.

– С нашей стороны мы, конечно, делаем всё необходимое. Проводим поддерживающую терапию, но это не может продолжаться долго. В общем, необходима операция и срочно. Вам ещё повезло – операцию Росса*** теперь делают и у нас. Причём успешно. Тогда как ещё недавно с таким пороком оперировали только за рубежом, в Германии, в США, в Израиле. А это, знаете ли, в разы дороже.

– Я всё понимаю, - глухо промолвила Полина. – Но у меня нет таких денег и взять просто негде. Квоты сократили…

– Ну есть же ещё благотворительные фонды, в конце концов. Сейчас это дело хорошо поставлено. Обратитесь туда!

– Обращалась. Мне отказали. Саше уже делали операцию год назад на собранные средства. Там можно, – Полина сглотнула вставший в горле ком, – обращаться за помощью не чаще… одного раза в два-три года… И потом это долго…

_______________________________________________________________