Моя лю... (си)

Они пересели на другую ветку метро. Подошедший поезд оказался битком забит футбольными болельщиками, возвращавшимися после матча в Лужниках.

Кое-как они втиснулись в вагон.

- Ой, ма...мамочка! - громко вскрикнула Оля.

Лялин заглянул ей за спину и увидел некое существо мужского рода: грязное и пьяное, с вывернутой нижней губой и с огромным, во всю щёку алым родимым пятном алого цвета. От него разило мочой и гнилью. Мужчина имел явное намерение пристроиться и уже запустил руки с длинными чёрными ногтями между Лялиным и Олей, и начал втискивать ногу. Невозможно было и представить, чтобы бомж проехал с ними, хотя бы, одну остановку.

- Куда прёшь, скотина! - крикнул Лялин

Видимо привычная к такой реакции на своё появление "скотина" с профессиональной угодливостью посмотрела на Лялина, продолжая при этом пристраивать ногу.

Изловчившись, Лялин ткнул бомжа кулаком в грудь. Он невесомо отскочил назад и, запутавшись в ногах, упал на спину.

Двери вагона захлопнулись. Натужно взвыв двигателями, поезд тронулся и, стремительно набрав скорость, въехал в туннель. Перед глазами Лялина продолжала стоять картина поверженного бомжа, провожавшего его испуганно-укоризненным взглядом. Впервые в жизни Лялин ударил человека и кого?! Больного, слабого, не способного постоять за себя.

- Жалко его, - сквозь грохот сказала Оля.

- А мне нет, - сказал Лялин, вопреки своему мнению.- Я считаю - этих типов вообще нельзя пускать в общественный транспорт.

- Ты сильный! Наверняка занимался спортом? - сказала Оля.

Трудно, почти невозможно найти мужчину, которому не лестно было бы услышать в свой адрес подобный комплимент.

- Ничего особенного: немного занимался вольной борьбой и в школе бегал на лыжах, - скромно пояснил Лялин.

Они простились у подъезда её дома, который оказался на самом конце Москвы. Они простились в спешке, не зная, как проститься. И не потому, что было поздно, а просто потому, что Лялину уже не терпелось остаться одному, чтобы привести в порядок свои чувства и мысли, чтобы разобраться в себе и в том, что с ним случилось.

Занятый своими переживаниями, Лялин не обратил внимания

на предупреждение Оли, что завтра она уезжает на две недели с родителями.

Часть 6. Это невозможно!

На следующий день Лялин с трудом дождался вечера, когда по его расчётам Оля должна была вернуться домой после работы. С бьющимся сердцем он набрал номер телефона, по которому он звонил, чтобы передать неведомой ему ещё Ольге Борисовне слова Блидмана - "дело сделано". "Это - судьба!" - думал он. Лялин звонил долго, но трубку никто не поднял. Странно, неужели Оля не ждёт его звонка?! Он перезвонил через десять минут с тем же результатом. После двух часов непрерывных звонков, взявшись за голову двумя руками, чтобы не развалилась на части, Лялин бросился на диван. Вперив глаза в потолок, он громко произнёс:

- Это - конец! Она бросила меня! И в этом виноват я сам!

Вина его состояла в том, что на свидании он так себя вёл, что ей не стоило труда раскусить его обыкновенность и слабость характера. Полностью подчинившись ей, он сделал непоправимую ошибку. "Зачем, зачем я открыто демонстрировал ей свою любовь, свой страх потерять её? Настоящие мужчины так себя не ведут!" - думал он.

Была почти ночь: начало двенадцатого, когда Лялин, не находя себе место, решился было поесть - восстановить силы. Из этой затеи не вышло ровно ничего: куски пищи застревали в горле. Он вернулся на диван и сделал попытку уснуть, чтобы быстрее пришло утро, а с ним хоть какое-то решение. Но с этим тоже ничего не вышло: спать он не мог решительно.

Прокручивая последние минуты свидания с Олей, он вдруг явственно вспомнил её слова, сказанные при прощании и не услышанные им, слова о том, что она уезжает с родителями недели на две. Кровь ударила Лялину в голову. Он вскочил с дивана, как ошпаренный и набрал номер Марка Наумовича Блидмана. Бывший начальник, кажется, не удивился позднему звонку Лялина. Узнав, что тот разыскивает "по делу" Олю Барсукову, предложил позвонить её отцу и дал его рабочий телефон.

Лялин позвонил. Трубку взяла незнакомая женщина, сказавшая, что Барсуков в отпуске, и что она не имеет права говорить, где он отдыхает и, тем более, давать адрес. Однако, Лялин был настолько убедителен, что на том конце провода сжалились и продиктовали адрес и телефон дома отдыха газеты "Известия". Лялин позвонил и туда. Ему ответили, что Барсуковы только что съехали "неизвестно куда, но, кажется, недалеко от них". Это был тупик!

Лялин вернулся на свой диван. Его посетила мысль, показавшаяся сначала смешной, дикой, - будто он забыл, как Оля выглядит! И, действительно, он не мог вспомнить даже форму её носа. Лялина охватил ужас, причину которого он не мог ни понять, ни объяснить, но который заставил его действовать: отыскать по карте Московской области ближайший от "Известий" дом отдыха. Им оказался пансионат "Вороново". От Лялина до него было, примерно, семьдесят километров.