Моя лю... (си)

Шум за стеной возобновился. На его фоне сначала еле-еле, потом всё чётче стал слышен топот множества ног. Дверь в детскую распахнулась на две половинки и в комнату вошла группа людей во главе с раскрасневшейся Татьяной. Рядом с ней находились до боли узнаваемые личности. Лялин каждый день наблюдал за ними по телевизору, но сейчас, от волнения их фамилии выскочили у него из головы.

Татьяна и знаменитые гости остановились на расстоянии вытянутой руки от Лялина. В этот момент в детскую проникли какие-то суетливые люди с большими фотоаппаратами и маленькими кинокамерами. Оттеснив детей, они образовали плотное кольцо вокруг Лялина, Татьяны и знаменитостей.

- Вот, господа, - произнесла торжественным голосом Татьяна, - это и есть Егор Лялин - социолог, поэт, близкий друг моего брата...

Откуда-то снизу вынырнул Вовчик. Он весь светился от счастья.

- ...моего дорого брата, - продолжила Татьяна. - Прошу любить и жаловать.

- Так вот ты какой, друг брата! - сказал мужчина с женским лицом, розовощёкий и кудрявый. - Очень, очень приятно.

Он протянул руку Лялину. Рукопожатие оказалось крепким, с хрустом. От боли Лялин едва не вскрикнул. Говорили, что гость в прошлом занимался боксом и даже был чемпионом Донбасса.

- Давно пишете? - спросил мужчина. - Где печатаетесь?

- Пока нигде, - краснея, ответил Лялин.

Его огорошила осведомлённость гостя. О своём увлечении стихами он не говорил ни Вовчику, ни Татьяне и, вообще, никому на свете. Как они узнали об этом? Чудеса!

- Понимаю, - сказал мужчина. - Шлифуете тексты? Что ж, такая требовательность к себе похвальна, но рано или поздно печататься придётся.

- Да, надеюсь, - лепетал Лялин.

- Надеюсь, вы покажите мне свои рукописи?

- Покажу, то есть принесу, если вас это интересует.

- Меня интересует всё талантливое, - улыбнулся мужчина и оглянулся на не менее знаменитого, чем он сам, большого, упитанного человека в розовой рубашке, расстегнутой более, чем позволяют правила приличия. Утерев губы рукой, тот подхватил эстафетную палочку беседы, не без удовольствия.

- Гриша, - сказала он, - кончай умничать, чай не в Думе. А ты, Егор Лялин, не слушай Гришку. Ему нельзя верить. Он и в экономике-то хреново разбирается, а уж в искусстве вообще ни уха, ни рыла. Я тебе, молодой человек, так скажу: сегодня стихи нафиг никому не нужны. Брось ты это бабское дело. Мы, мужики, должны быть добытчиками и уметь любить женщин. Однозначно! Так что, завязывай с этим дерьмом. Понял? Дай слово, что бросишь это дело? Ну?

- Подумаю, - ответил Лялин.

- Вот, это по-мужски. Подумай и бросай. Делом надо заниматься. Дай-ка, я тебя за это поцелую.

Лялин не успел опомниться, как ощутил на своих губах липкие губы упитанного мужчины.

- Вот, молодца! Кровь с молоком! - сказал он, оторвавшись от Лялина и подмигнув Татьяне. - Бери! Чуем чую, настоящий мужик, далеко пойдёт. Однозначно.

Мужчина рассмеялся. Следом за ним рассмеялись все остальные и громче всех Татьяна.

Как-то само собой стало ясно, что наступила очередь тоже очень известной личности в строгом костюме, по старой моде коротким красным галстуком и грубым, будто вырубленным из дубового полена, лицом. Откашлявшись в руку, он сказал:

- Я целиком присоединяюсь, так сказать, к предыдущему оратору и тоже рад за тебя, Татьяна, и, само собой, за вас, Егор.

Скажите, Егор, как по-вашему мнению социология - это наука или профанация?

Лялин задумался. Мужчина в строгом костюме пояснил:

- Я так спрашиваю потому, что нашей партии очень нужны социологи - профессионалы. В этой связи у меня есть виды на вас. Мы должны с вами как-то увидеться и ...

- Увидитесь на похоронах твоей коммунякской партии, - сказала знаменитость в расстёгнутой рубашке, фамилия которого вертелась у Лялина на языке, но никак не вспоминалась.

- Клоун! Володя-дурачок! - пробурчал мужчина в строгом костюме.

- А вот поглядим - посмотрим, кто из нас дурачок, когда я выиграю пари, - беззлобно ответствовал мужчина в рубашке.

- Так-так! - оживилась знаменитость с женским лицом.- А это уже интересно: какое-такое пари? В чём дело? почему я не в курсе?

Голосом профессионального жалобщика, зажатого в углу, мужчина в костюме пропищал:

- Ей-богу, Гриша, ерунда: этот нахал утверждает, что сегодня меня перепьёт! Прикинь! Меня, который употребляет водку с первого класса! И кто? Человек, пригубивший первую рюмку в институте?!

- Кто такое мог сказать?! - крикнул мужчина в рубашке.

- Я посылал своих людей: они всё проверили: всё точно - данный факт полностью подтвердился!

- Ах, ты, комуняка проклятый! Всё вынюхиваешь?! Позор!

Не обращая внимания на крики, мужчина в костюме, улыбнулся:

- И, вообще, где это видано, чтобы еврей русского перепил? Отродясь такого не было и не будет!

Мужчина в рубашке выпятил грудь и по-петушиному наскочил на мужчину в пиджаке:

- Хватит болтать! Прейдём к делу!

- И то правда, пора перекусить! Господа, прошу всех за стол! - сказал мужчина с женским лицом и, обняв за талию Татьяну, направился к выходу.

Вдруг со стороны коридора раздался страшный грохот и треск. Прогремела чёткая команда:

- Всем на пол! Охрана, ко мне! Оружие к бою!