Моя купель

До войны я знал Перегудовых. Михаил, Андрей, Петр — знатные хлеборобы Кулунды. У каждого были сыновья, дочери. Два сына Петра Перегудова — комсомольцы братья-близнецы Илья и Захар — ушли на фронт в составе батальона, сформированного из комсомольского актива района. Помню их по лыжным рейдам в лесах Подмосковья, по суровым боям под Касторной, затем в Сталинграде, где погиб Захар. Илья дошел с нами почти до Берлина и пал при штурме Зееловских высот: вслед за знаменщиком полка Николаем Масаловым и Владимиром Божко он вел за собой штурмовую группу. Хоронили мы его после взятия Дальгелина в братской могиле южнее Зеелова. Позже прах его вместе с прахом других героев штурма Зееловских высот был перенесен в Берлин, в Трептов-парк, где теперь возвышается монумент Воина-освободителя.

Тракторист Захар Перегудов, с которым только что повстречался, чем-то отдаленно напоминает Илью Перегудова, но чей он? Вслух перебираю имена всех Перегудовых-мужчин, кого знал. Шофер молча слушал, потом сказал:

— От старых-то мужиков Перегудовых у нас тут никого не осталось. Всех война смахнула. Без остатка. А Захар — это самой младшей Перегудовой сестры сын. Специально на свою девичью фамилию записала — чтобы, значит, род Перегудовых не кончался.

«Каких хлеборобов вырубила война! — подумал я. — Каким словом можно утешить их жен и матерей?! Нет таких слов, одна боль в груди. Сибирь, Сибирь, как много ты внесла в фонд Победы!»

— Посчитай, ни одного двора в нашем краю не найдешь без похоронок или без инвалидов. Черновы, Вороновы, Ларины... Антон Чернов — герой Халхин-Гола — с тремя братьями и двумя сыновьями ушел на фронт, и никто не вернулся. Все погибли...

— Сибирь, Сибирь, — снова выдохнул я.

Мы тронулись тихо, не спеша, с обнаженными головами.

4

Незабвенный художник слова Михаил Пришвин назвал лесные озера глазами земли. Такие глаза есть и в Кулундинской степи. Здесь перед селом Новые Ключи голубеют два озера. Симметрично расположенные по обе стороны узкой гривы, напоминающей переносье, они действительно похожи на глаза какого-то великана, упавшего навзничь среди степи; он смотрит в небо не моргая. Один «глаз» — пресноводное озеро — закрывается на зиму снегом и льдом, а второй — соленое озеро — в морозные дни лишь только туманится, но не замерзает.

Сюда в летнюю пору приезжает много туристов из разных городов страны. Горько-соленое, или, как говорят местные жители, «селитренное», озеро круглое, около трех километров в диаметре. Грязи и вода в нем помогают бороться с таким недугом, как ревматизм. Рядом, буквально в ста метрах, за перешейком раскинулось другое, пресноводное озеро, глубокое, с холодными ключами на дне. Искупаешься в соленом, наберешься соли так, что кожа белая, — беги в пресное, ныряй, отмывайся. Несколько таких сеансов — и, как утверждают сами лечащиеся, наступает облегчение. Вот почему год от года количество туристов все увеличивается. Даже в нынешнее лето я встретил здесь больных из Барнаула, Челябинска и Ленинграда.

Глаза Кулунды... Возле них раскинулись поля колхоза «Путь Ленина». Всего земли в этом колхозе 8000 гектаров. В нынешнем году пахотная земля распределена так: под пшеницу — 3500 га, под многолетние травы — 1000 га, под пары — 1000 га, под ячмень — 500 га, под кукурузу — 50 га. На остальной площади — сенокосные угодья и выпасы: в колхозе — 488 коров, 4000 овец, 103 лошади. Несколько лет назад колхоз приобрел 35 тракторов, 20 комбайнов, из них 6 самоходных, 20 автомашин.

В селе 200 дворов. Кроме того, в Новоключевский колхоз входят два близлежащих поселка, по 40 дворов каждый. Колхозников — 750 человек, из них трудоспособных — 350, пенсионеров — 120...

Эти цифры я списал из блокнота председателя колхоза Федора Яковлевича Никулина еще неделю назад на заседании исполкома райсовета. Туда он приезжал с отчетом о ходе заготовки кормов и, отчитавшись, дал мне полистать свой блокнот, затем сказал:

— Приезжай в Новые Ключи, изведаешь вкус наших овощей. Если понравятся, запасем для тебя на семена кадушечки две квашеной капусты.

— Приеду на уборку пшенной каши, когда созреет просо, — в тон ему ответил я.