Моя Крепость

— О да! — гордо ответил Роберт. — Моей бедной матушки уже не было в живых, и я был свободен. Когда мне исполнилось восемнадцать лет, я победил в турнире оруженосцев и, согласно традиции, герцогу пришлось посвятить меня в рыцари. Я вернулся в Шеффилд и стал собирать бывших друзей отца. Среди них были опытные воины. Нам удалось собрать необходимую сумму и набрать наемных солдат.

— С которыми вы расплатились добычей, взятой в Крейнстоуне?

— Совершенно верно, миледи.

— Значит, вы взяли замок?

— Конечно. Крейнстоун — не крепость, это был просто каменный донжон с низкой стеной и рвом, старый рыцарский замок... Взять его было нетрудно. Я убил Римстоуна в поединке. Семьи у него не было.

Я выполнил свой долг и отомстил, как подобает рыцарю.

— А потом? Вы же не могли жить в своем замке, не так ли?

— Да, не мог. Поэтому я приказал его уничтожить. Мои люди сожгли все, что могло гореть, и позволили окрестным жителям взять из стен столько строительного камня, сколько они сумеют увезти. Множество бедняков благословляли меня за это, поверьте! Никто больше за займет замок Крейнстоун.

— Уж это точно... — еле слышно прошептал Торин Мак-Аллистер.

Роланд Арден слушал и молчал. Сидевшая рядом с ним Хайди с тревогой посматривала на друга. Лорд-судья тоже бросал взгляды в его сторону.

— А после свершения вашей мести, что с вами произошло? — спросила леди графиня.

— Ничего особенного, — пожал Роберт плечами. — Долг был выполнен, я волен был выбрать путь, какой мне угодно. Я направился на юг, и в Шервудском лесу встретил леди Марианну.

Главный подсудимый по делу обратил свое лицо к рыжеволосой даме. В глазах его сияла любовь.

— Леди Марианна и ее друзья приняли меня. Они поведали мне о Керне, покровителе зеленого леса. Я от всего сердца принял служение. Нет выше чести, чем стать Робин Гудом, рыцарем — защитником обездоленных и врагом злых лордов, бесчестных судей и жадных баронов, что отнимают у крестьян землю и плоды их труда... По мере сил, мы защищаем народ. Так было и в столкновении с бандой Фиц-Борна, которая держала в страхе всех крестьян Саймнела, пока ваши рыцари с ней не расправились.

Маленький Джон с гордостью смотрел на своего воспитанника. Вилл тоже сел прямо и поднял голову повыше. В темно-карих глазах Надира из туарегов светилось высокое достоинство.

И только губы леди Марианны дрогнули в горькой усмешке...

Лорд-судья нарушил всеобщее молчание:

— Дамы и господа, высокий суд закончил слушание предварительных показаний. Объявляется перерыв до завтрашнего утра. Через час после завтрака, по удару колокола, заседание возобновится. Высокий суд просит господина обвинителя подготовиться к выступлению. Завтра нам предстоит решить, виновны ли господа подсудимые, и если да, то в чем именно. Высокий суд благодарит всех присутствующих и желает им спокойной ночи.

Он встал и поклонился. Все остальные тоже поднялись со своих мест. Граф, как всегда, подал руку жене и торжественно удалился, после чего один за другим зал покинули дамы, рыцари, невольные гости Ардена и молодежь. Ужинать им предстояло каждому на своем месте, что, впрочем, не означало, что кормить будут хуже. Мастер Ладри и мистрис Барбара подавали в казарму почти те же блюда, что и в покои графини, с оглядкой разве что на могучий аппетит молодых, сильных мужчин. А учитывая, что сегодня солдатский ужин украсит собой леди Марианна Фиц-Уолтер, урожденная графиня Хантингтон, можно было смело ожидать неслыханного дотоле пира...

Перед сном Леонсия зашла навестить дочку. В ее спальне она застала Роланда, который был этим едва не убит насмерть и, залитый краской по самые уши, вскочил и сел мимо табурета под тихое хихиканье леди Хайд, доносившееся с шелковых подушек. Графиня проигнорировала вопиющее нарушение приличий.

— Как ты, доченька? — участливо спросила она.

— Со мной все хорошо, мама. Ничего же не случилось, — успокоила ее совершенно довольная дочь. — Конечно, истории были страшные. Но ведь все это произошло так давно, правда? И они все живы и здоровы. Даже на девушек в лесу нападают, герои несчастные... — она покосилась в сторону смущенного юноши и сообщила: — Роланд думает обвинить их в нерыцарским поведении. Он говорит, что даже у рабов должна быть честь, а если у человека есть честь, он не станет разбойником. А как вы думаете, матушка?

— Моя дорогая, нельзя задавать вопросы защитнику в присутствии обвинителя! — весело подмигнула ей Леонсия и тоже скосила глаза на Роланда, кожа которого приняла уже почти естественный цвет.

— Миледи позволит мне уйти?.. — пробормотал он.

— Не надо! — запротестовала Хайди энергично. — Можно ему побыть здесь, матушка? Или в этом есть что-то плохое?

— Ничего плохого. Роланд, перестань, наконец, смущаться и краснеть. Ты же почти взрослый. Венчаться с девушкой так он может, а смотреть в глаза теще стыдно... Вот стал бы ты моим зятем, показала бы я тебе!

Обе дамы расхохотались весело и свободно. Леонсия наклонилась поцеловать дочку в лоб и уже хотела уйти, но Хайди задержала ее:

— Матушка... Можно задать вам один вопрос?

— Разумеется. Если смогу, отвечу.