Моя королева

Ибо насколько она себя помнила, Элизабет всегда боялась темноты. Ей было, кажется, лет шесть, когда они с Беллой играли в одной из многочисленных пустых спален в Дрейтон-Холле, в давно нежилом восточном крыле. Играли в прятки. Во всем оказался виноват пустой сундук. Элизабет залезла в него, не думая, что замок снаружи может сам собой защелкнуться. А он взял и захлопнулся. Она оказалась в ловушке, но когда поняла это, Белла, увлеченная какой-то новой игрой, как это и бывает с четырехлетками, уже убежала из комнаты. Родители и прислуга отыскали ее только на следующее утро. К тому времени Элизабет просто охрипла от криков – всю ночь, самую страшную ночь в своей жизни, она звала на помощь. Она была совершенно уверена, что умрет.

Вскоре после этого у нее начались кошмары, она просыпалась от них посреди ночи в паническом страхе. Чтобы избежать ужасных видений, Элизабет повадилась украдкой ходить в библиотеку – там она читала, чтобы избежать темноты в своей спальне. В конце концов, утомившись, она засыпала, а утром ее находил отец. Она спала в его любимом кресле, свернувшись калачиком. Герцог приписал это необычайному интересу дочери к книгам, и так оно в конце концов и вышло. Просто он так никогда и не узнал, с чего все началось. Элизабет никому ничего не сказала, даже Белле, отчасти потому, что ее могли бы заподозрить в слабости, но в основном из-за того, что та всю жизнь стала бы укорять себя за то, что бросила в тот день сестру.

И сейчас Элизабет сказала Изабелле:

– Да, он прав. Я действительно просила его остаться.

Изабелла стояла в раскрытых дверях, и ее лицо превратилось в маску, изображающую ужас.

– Ох, Бесс, как же ты могла?

Прежде чем Элизабет успела дать какой-либо вразумительный ответ, появились Манфред и Тайтус, без сомнения, привлеченные воплями Беллы.

– Что случилось? – буркнул Манфред, задыхаясь от быстрого бега.

– Полагаю, это совершенно очевидно, – сказала Изабелла, бросив убийственный взгляд на шотландца. – Мистер Маккиннон изнасиловал мою сестру.

Манфред подобрался.

Тайтус прямо зарычал.

Трактирщик у них за спиной недоверчиво покачал головой.

– Ах, Маккиннон, я же тебя предупреждал!

– Это не так. Ничего не произошло. Если бы я кого-нибудь изнасиловал вчера вечером, я бы это запомнил.

Изабелла была непреклонна.

– Ваши заявления выглядят не очень-то убедительно, мистер Маккиннон, поскольку вы находитесь в постели моей сестры совершенно раздетый.

– Белла, – сказала Элизабет, – он говорит правду. Мы разговаривали и невзначай уснули. Вот и все. Не случилось ничего предосудительного, право же. Я почти уверена в этом.

– Почти уверена? Вот уж успокоила! Даже для тебя, Элизабет, это неубедительное объяснение. Что же до вас, сэр, я считала вас джентльменом. Как вы посмели воспользоваться невинностью девушки?

– Невинностью?

– Да, невинностью! – Она вошла в комнату, сжав кулаки. – Или вы хотите сказать, что моя сестра была… – Она остановилась у кровати, занесла кулак и обрушила его на голову шотландца.

– Изабелла!

– Замолчи! Ты хотя бы представляешь себе, что натворила?

– Белла…

– Вам известно, кто наш отец, мистер Маккиннон?

– Нет, Белла. Не нужно…

– Я скажу вам, сэр, кто он. Наш отец – Аларик Генри Синклер Фортунатус Дрейтон, пятый герцог Сьюдли из Нортумберленда, а Элизабет – старшая из его детей и, должна добавить, его любимица.

– Белла, это неправда.

– Да замолчи же, Бесс! Все мы знаем, что он души в тебе не чает. – И Изабелла накинулась на Дугласа: – Мой отец – человек очень влиятельный. Да вы лишитесь своей головы! – Она скользнула взглядом по его торсу, с которого сползло одеяло. – Равно как и прочих частей тела, виновных в происшедшем.

Сидя в постели, Элизабет только молча смотрела на ужасный разгром, учиненный Изабеллой. Кто эта сварливая особа, притворяющаяся ее сестрой? Изабелла тихая, скромная, милая, она в жизни никому и ничему не причинила вреда. Своей кобылке, Конфетке, она только слегка сжимала каблуками бока, чтобы та тронулась с места, а когда однажды дворовый щенок сжевал ее любимые бальные туфли, Изабелла только взъерошила ему шерстку и выбранила его, как это делала в детстве.

Но сейчас… Элизабет была совершенно ошеломлена при виде сестры, расшагивающей по комнате. Ее юбки высоко вздымались с дощатого пола, когда она то и дело заламывала руки и грозила кулаком шотландцу.

– Как же мы все это объясним отцу? – спросила наконец Изабелла больше саму себя, чем кого-то еще. Остальные молча смотрели на нее. И ждали. Наконец она остановилась, явно что-то придумав. – Я знаю, что нам делать!

Элизабет заморгала:

– Знаешь?

– Да. Это довольно нелепо, но я начинаю думать, что это единственный выход из положения. Да, это так. Я уверена. – Она повернулась к сестре. – Вы с мистером Маккинноном обвенчаетесь.

– Обвенчаемся? Мы с ним? Белла, ты явно не в себе.