Моя истерика

Эмили, не смотря на жару, выпила горячий чай с конфетами. «Мы с ним всегда сидели на балконе за столиком», – каждая мелочь напоминала ей о Кирилле. Она надела узкие фиолетовые джинсы и чёрную майку с розовыми надписями. Красиво уложила чёлку, подвела чёрным карандашом глаза, взяла сумку, положила в неё маленького белого мишку наудачу и вышла из дома.

Всю дорогу до «бетонки» Оля громко слушала депрессивную музыку, но почти не разбирала слов. Так легче забыть о своих проблемах, легче убить боль, вспыхнувшую с новой силой. Около шести часов Эмили уже была на месте.

«Бетонкой» называется три огромных плиты, поднятые от земли примерно на 5–7 метров. В центре сооружения имеется высокая стена, изрисованная красочными граффити: сердечко с крылышками, мультяшные персонажи, серый вертолёт, футбольный стадион и ярко-зелёный дракон. Бетонные плиты держатся на конструкции из стен, выкрашенных в белый цвет. Это является нулевым этажом «бетонки». На стенах люди оставляют свои ники или номера телефонов. Здесь часто собираются большие компании с разными интересами и всеми способами веселятся.

На краях плит стоят высокие столбы, а на них держится небольшой потолок, на который можно залезть, если не боишься высоты. Это недостроенное здание и назвали «бетонкой». Она находится в десяти минутах ходьбы от дома Эмили. Человек, который не был в этом месте, вряд ли её найдёт или вообще не заметит.

Эмили идёт по огромным плитам, местами усыпанным битым стеклом, отражающем Солнце. На удивление, сегодня здесь никого, кроме подавленной девушки с медведем в сумке, больше нет.

Между второй и третьей плитами есть узкая расщелина, и Эмили пришлось набраться смелости, чтобы самой через неё перешагнуть. Раньше Кирилл давал ей руку, или Лина в шутку кричала:

– Давай быстрей, а то пендаля дам!

Эмили, с трудом одолев свой страх, перепрыгнула через препятствие и дошла до самого края плиты. Без чужой помощи, сама. Там она любит сидеть больше всего. Оля села, свесив вниз ноги. Стала рассматривать такой родной открывшийся ей вид: огороды, поля, узкая речка, железная дорога, двухэтажные дома, пейзажный горизонт, тёплое солнышко и белые облака. Сегодня не сильно жарко, что радует. Совсем рядом Венгерское кладбище, состоящее из тринадцати крестов. Издалека выглядит красиво, но вечером страшновато. Эмили боится жутких мест. Её обязательно кто-нибудь, да напугает.

С «бетонки» видно полгорода, и ночью здесь красиво: горят фонари, виден свет проезжающих вдали машин… Сплошная романтика, почти как на крыше. За это Оля и любит такие тихие места, но сегодня пребывание здесь настроение не подняло. Девушке стало только хуже…

«Побуду немножко одна… Здесь мы последний раз гуляли с Кириллом. Шёл дождь. Сверкала молния. Мы мокрые… Так мило! Но даже тогда мы успели поругаться», – стала вспоминать Эмили и невольно заплакала. Она около часа просидела в одиночестве, не в силах сдвинуться с места.

Оля была рада услышать стук шагов и знакомые голоса. Она подняла голову и увидела двух близких человечков, в которых сейчас очень сильно нуждалась: любимые друзья. Лина была в белой маечке, тёмно-синих джинсах и розовых балетках. Её короткая стрижка с ровной чёлкой подчёркивает черты милого лица. Лина улыбалась, но глаза были грустными, её что-то тревожило. Рядом шёл Антон, покачивая головой в такт музыке, в майке с надписью «Slipknot» и широких джинсах.

Эмоции переполняли Эмили настолько сильно, что девушка не смогла встать, поэтому друзья сами подошли, и Лина крепко обняла подругу.

– Зай, мне Антон всё рассказал… Ты как вообще? – спросила Лина, понимающе посмотрела на Эмили и села рядом, а та поджала колени к груди и прислонилась спиной к столбу.

– Как видишь. Сопли жую, – ответила Эмили, пытаясь улыбнуться.

– Вот козёл! Как он мог? Тош, а ты его всё время защищал. Как будто Олька была во всём виновата…

– Ну, извините! Я сам в шоке был, когда увидел Кирилла в городе. – Антону явно не хотелось в этом разбираться, но виду он не подал.

– Да ладно, ничего! – не без обиды сказала Эмили.

– Так вы ж неделю не общались. Он за это время не мог всё тебе рассказать? Зачем врать? Фу… Не понимаю! – возмутилась Лина.

– Ну… Он как-то сказал, что у него подруга в субботу приезжает. И именно с субботы мы не общаемся. Я ему звонила, он не отвечал. Всё! – Эмили старалась говорить спокойно, но еле сдерживала эмоции, вырывавшиеся наружу.

– Мда… Вот он мудак! Теперь понятно, почему вы так редко виделись, – сказала Лина, но поняла, что этими словами может обидеть подругу. Она не хочет, чтобы Оля страдала.

– Это печально! У себя гулял с ней, тут – со мной. И как это можно было скрывать? Его друзья видели нас вместе…

– Ой, да им всё равно! Не расстраивайся ты так! Мась, он этого не стоит! Видишь, как всё получилось… Хорошо, что ты сразу узнала! Потом было бы хуже, – сказала Лина и заметила, как по щеке Эмили предательски покатилась слеза. Лине часто приходилось видеть, как плачет её подруга. Она поддерживала Олю, как могла.

– Ага. А если бы не увидела? Так бы и ждала его? – не унималась Эмили.