Моя. Я так решил

Надо же, какие шустрые сперматозоиды у моего внезапного спасителя… С первого раза попали, куда надо.

Учитывая, что у меня с возможностью легко забеременеть проблемы, особенность расположения матки такая, то это прямо удивительно.

Получаю от врача ворох документов, выхожу из кабинета и, внезапно дрогнув коленями, сажусь на скамейку прямо возле двери.

Откидываюсь головой на стену, закрываю глаза, пытаясь хоть немного прийти в себя.

Осознать произошедшее.

Не то, чтобы это — прямо сюрприз невозможный, но все же… Так быстро… И мы предохранялись же… Периодически.

Господи… Какая же я безалаберная, безотвественная овца…

Куда мне сейчас ребенка? У меня долгов уже за десятку миллионов перевалило… Тоже из-за глупости собственной.

У меня сестра… Ходячий праздник жизни. Интересно, тот угрюмый гей, что согласился ее приютить, еще живой?

У меня бывший парень, глядя на которого я каждый раз вздрагиваю, дополнительно осознавая, насколько глупой и бестолковой была, если не увидела, что он из себя представляет, влюбилась… И теперь это невыносимое чмо в моей жизни будет присутствовать постоянно.

А его папаша? Узнает, что залетела не от его кровиночки… Заставит вернуть все деньги, что давал? Запросто…

У меня работа — ненормированный рабочий день, если дежурная неделя, могут дернуть в любой момент, да и вообще… Не особо хороша такая работа для женщины. Беременной теперь женщины. И оплачивается она не то, чтоб хорошо. Нет, по меркам провинции — отлично. Оклад, надбавки, льготы, служебная квартира, ранняя пенсия… Но все деньги уходят на погашение процентов по кредитам, которые сама же, дура, набрала, и на коммунальные. И на сестру. И чуть-чуть — на жизнь.

Куда еще ребенка?

Ну и, вишенкой на торте — Борис.

Темная лошадка. Верней, Конь.

Мой сумасшедший сталкер, никак не желающий понять, что я — вообще не вариант для нормального мужика.

У меня проблем, как на собаке блох.

И никто их решать не будет. Кроме меня.

Он, конечно, красиво говорит… И даже делает… Помог мне в Аргентине. Не сказать, что его помощь требовалась, я, собственно, сама справилась, но он был так хорош, изображая Индиану Джонса в реалиях тропиков, так внимателен ко мне, никто никогда не смотрел так… Одновременно грубовато, чисто по-мужски жадно и в то же время с затаенной нежностью… Не доверяя, вообще не доверяя, но желая поверить, давая мизерный процент на то, что все происходящее — правда. Ему захотелось поддаться, захотелось пойти на поводу у него.

Той душной аргентинской ночью мне на мгновение всего захотелось почувствовать себя не ломовой лошадью, упрямо тянущей повозку с кучей всяких, уже не особо нужных вещей… Мне захотелось ощутить себя женщиной. Той самой, которую не просто хотят… Которую любят.

Не знаю, что это был за порыв.

Может, живой огонь асадо сыграл свою роль, терпкое домашее вино, близкий океан… Или его взгляд, неотрывный, жадный, ревнивый, темный. Мне захотелось его, с таким взглядом.

Просто на одну ночь.

Я знала, что утром уеду и больше никогда, никогда его не увижу.

Просто желание быть любимой.

Кто может осудить?

Кто посмеет?

Я сама взяла его за руку, сама увела в кровать. И не пожалела. Ни одной секунды не пожалела. Лучше мужчины у меня не было.

Сильный, страстный, умелый и какой-то трогательно-внимательный, нетерпеливый и нерешительный одновременно…

Я не могу похвастаться большим опытом в этой сфере.

До Игоря было только два парня, один в выпуском классе и еще один — в командировке, боец из Саратова.

Потом Игорь…

А после него… Обжигаясь на молоке, дуют на воду, знаете ли…

Мне было невыносимо даже смотреть на мужиков. Сначала дико переживала из-за своей ошибки, глупости, слепоты, тупой влюбленности, не позволившей вовремя разглядеть чудовище. Погружалась в работу, меняла коллег, набирая побольше дежурств. Нужны были деньги, да и забыться хотелось.

В итоге, наверно, что-то надломилось внутри, я себя не чувствовала живой. Просто ходила, разговаривала, работала… Кукла, не человек.

Живой себя, как ни парадоксально, только в Аргентине ощутила. Рядом с Борисом.

Когда утром уходила от него, то не могда взгляда оторвать. Такой он был… Беззащитный. Спал на животе, уложив руку под подушку, спина, сильная, с синяками от ударов бандитов и моими свежими царапинами выглядела на редкость привлекательно.

Хотелось вернуться обратно в постель и зацеловать, облизать каждый синяк, каждую царапину.

Еле ушла, зубами скрипела буквально.

Не мое это счастье, не заслужила.

Кому-нибудь другому повезет…

Кто же знал, что уже тогда не одна я уходила оттуда. С подарком, памятью о сладкой ночи, когда была просто, чисто по-женски счастлива.

Глажу живот, невольно тормозя, словно пытаюсь ощутить пульсацию маленького сердца. Наверно, оно уже есть? Должно быть, я же чувствую…

Вспоминаю проведенные с Борисом две недели. Сладкие в своей обреченности.