Моя Ева

Он возвращается спустя минут пять. Капельки воды скатываются по рельефной груди и торсу, темно-серое полотенце прикрывает бедра. Не глядя на меня, подходит к прикроватной тумбе и берет наручные часы. Сосредоточено заводит дорогой механизм от Патек Филиппе, чуть хмуря брови. Теперь знаю, что Добровольский всегда так делает, когда о чем-то размышляет или принимает серьезные решения.

Подоткнув простыню под мышки, подтянула колени к подбородку и обхватила их руками.

Вглядываюсь в лицо, лишенное эмоций. Передо мной снова стоит суровый мужчина, суть которого заключается в сдержанности, жесткости и хладнокровии. От нежного любовника не осталось и следа.

Он переводит на меня взгляд.

Судорожно сглатываю подступивший к горлу комок.

Пожалуйста, только не делай мне больно.

– Машина ждет внизу. Мой водитель отвезет тебя домой, – оповещает сухим голосом. Наверное, именно таким тоном отдает очередное поручение своему помощнику или секретарю.

Не знаю, как мне удалось удержать улыбку на лице.

– Да, конечно, – отвечаю сиплым голосом. – Я только соберу свои вещи… и сразу уйду.

Больно. Невыносимо больно в этот момент. Что-то обрывается во мне. Я чувствую это физически – внутренние органы скрутило спазмом, не отпускает, и даже вдох полной грудью не могу сделать.

Встаю с кровати, обернув себя простыней. Изо всех сил стараюсь не смотреть на Игоря, прохожусь взглядом по комнате в поисках своего нижнего белья и позаимствованных вещей у Добровольского. Бюстгалтер, шорты и майку нахожу быстро. Впопыхах подбираю вещи с пола, судорожно прижимая их к груди. Остается найти только трусики.

Белый комочек кружев валяется у ног Добровольского. Мне приходится подойти к нему ближе и наклониться, чтобы их подобрать.

Не отходит, сложил руки на груди и буравит меня взглядом.

Что же ты хочешь увидеть, Игорь? Мою боль?

Я бы все на свете отдала сейчас, чтобы уметь так же, как и ты, вести себя невозмутимо. Хотела бы своим видом показать, что ничего удивительного и потрясающего между нами не произошло, но не умею. Плохая из меня актриса.

– Могу я воспользоваться вашей ванной?

– Конечно, Ева.

Скрываюсь за дверью, из которой минуту назад вышел Добровольский. Зеркало отражает бледное лицо с затравленным взглядом. Волосы сильно взлохмачены, спадают на плечи и спину спутанными прядями. Неприятное зрелище.

Нет. Я ни на что не рассчитывала. Не надеялась, что Игорь изменит свое решение ограничиться лишь одной ночью. Прекрасно понимала, на что иду, знала, что продолжения не последует, но и предположить не могла, что меня с вежливым и непроницаемым лицом сразу же попросят на выход. С трудом подавляю водопад из горьких слез.

Быстро принимаю душ, стараясь не намочить волосы и не смотреть больше в зеркало, чтобы не разочароваться от отражения своего внешнего вида, снова одеваюсь в вещи Добровольского.

Не застаю его в спальне и даже по дороге к выходу не встречаю. Но так даже лучше, не так ли? Понятия не имею, как теперь смотреть ему в глаза, что говорить, как себя вести.

– Ева, – слышу позади спокойный голос.

А выход был так близко.

Медленно оборачиваюсь, стараюсь надеть на лицо маску безразличия. Он выглядит по-домашнему и в то же время непозволительно шикарно в домашних серых слаксах и белой футболке. Хмурый взгляд из-под сведенных бровей сканирует мое выражение лица. На мгновение мне кажется, что в его глазах мелькает тревога, но понимаю, что это всего лишь игра моего воображения.

– Да?

– Пожалуйста, обещай мне, что, если тебе когда-нибудь понадобится какая-либо помощь, ты дашь мне об этом знать.

– Хорошо.

Неловкая пауза между нами неприлично растягивается. Нам нечего больше друг другу сказать.

Августовская ночь раскрывает передо мной свои объятья, но, несмотря на жару, меня пробирает дрожь, как при морозе. Обхватываю себя руками и сажусь в припаркованную машину. Костя молча заводит мотор и даже не пытается завести со мной легкую беседу, чему я безумно рада. Сейчас собеседник из меня неважный.

Тихонько крадусь в свою комнату, надеясь не разбудить бабушку. В спальне невыносимо душно, открываю нараспашку форточку, позволяя ночному воздуху ворваться внутрь. Я бы еще раз приняла душ, но сил хватает лишь на освобождение от одежды. Ныряю под тонкую простыню, пытаясь расслабиться и заснуть, ведь через полтора часа будильник беспощадно зазвонит, оповещая о новом рабочем дне.

Закрываю глаза, сознание яркими вспышками перематывает кадр за кадром картинки из прошедшей ночи: как Игорь нависает надо мной, отрывая от внешнего мира, заставляет чувствовать себя самой желанной и самой красивой, дарит несравненное удовольствие и незабываемые моменты.

В какой-то момент ловлю себя на мысли, что не могу злиться или, тем более, обижаться на него за холодное поведение после проведенной ночи. Осознаю, что так даже лучше – нам удалось избежать неприятных разговоров или неловкого смущения.

На душе стало спокойней, мне даже физически удалось расслабиться, и глубокий сон тяжелым занавесом отделил меня от реального мира.

Глава 21