Моя чужая новая жизнь

— Возможно, просто расстрела недостаточно, чтобы они нас боялись. Как вы думаете, если сжечь деревню из миномёта, это будет достаточно убедительно?

— Давайте сменим тему, — а то не дай бог не сдержусь и наговорю ему, чего не следует. — Вы недавно сетовали на одиночество. Мне показалось, что наша милая журналистка претендует на роль дамы вашего сердца?

— Ах, если бы, — скис он. — Я пытаюсь за ней ухаживать, но Ирма сказала, что у неё есть возлюбленный, и предложила мне лишь дружбу.

Вот сучка! Это о каком же возлюбленном идёт речь? Уж не о Фридхельме?

— Ну не стоит унывать, герр майор, — проворковала я. — Вы же настоящий солдат и не должны легко сдаваться.

— Вы правда так считаете?

— Конечно, — я вежливо улыбнулась и поискала глазами Фридхельма.

Странно… Куда он мог подеваться? Или Ирма уже успела утащить его в тёмный угол, чтобы грязно надругаться? Скорее всего, попросила её проводить и опять засирает мозги чтением стишков и историями из прошлого. Я тихонько вышла и медленно двинулась по коридору, заглядывая в пустые кабинеты. Сердце тревожно билось — понятия не имею на что я сейчас могу наткнуться. Можно ли так слепо доверять мужчине? Практика показывала, что это не есть гут, что оступиться может каждый, но… Но это же Фридхельм. Мой Фридхельм. А вот и сладкая парочка, стоят на крылечке.

— Мы были с тобой так близки, — у-у, кажись, любительницу Ницше совсем развезло, больше не наливайте. — Пойми, очень важно, когда у людей одни и те же интересы и мысли.

— Ирма, поверь я очень ценю нашу дружбу.

— Дружбу? Ты так это называешь? Мне всегда казалось, что между нами нечто большее, ведь мы понимали друг друга с полуслова.

— По-моему, это и есть дружба, — сдержанно улыбнулся Фридхельм. — Во всяком случае, я относился к тебе именно так.

— У меня в голове не укладывается, что ты можешь любить её, — словно не слыша его слов, она продолжала. — Ты такой утончённый, с глубокой душой и эта поверхностная девушка. Я однажды видела, как она разговаривала с твоими солдатами. Господи, какой кошмар! Она же ругается, как эти грубые мужики…

Ну ни фига себе тут разгораются страсти. Куда там Гёте с его Фаустом!

— Ирма, хватит, — прервал он этот словесный поток. — Ты же считаешь себя безупречно воспитанной. Разве это порядочно — чернить мою жену?

— Я не хотела сказать ничего такого, — хитрая стерва тут же пошла на попятную. — Просто мне показалось, что ты не очень счастлив, и от этого мне горько.

— Не очень счастлив я, потому что третий год идёт война, если ты не заметила, — сухо ответил Фридхельм.

— Что за пораженческое настроение? Да, нас преследовали неудачи этой зимой, но сейчас армия сильна как никогда, и вы должны разгромить этих дикарей. А потом жизнь вернётся в прежнее русло, нет, станет лучше, и ты поймешь, что счастье возможно лишь с тем, кто знает тебя так, как себя…

— Ирма, я люблю Эрин, и мы счастливы.

Я услышала тихий всхлип. Как это банально — пытаться развести мужика фальшивыми слезами.

— И тебе я желаю встретить такого человека, который оценит и будет любить тебя.

— А может, я его уже встретила?

— Давай не будем об этом. Ты слегка выпила, и я уверен, завтра пожалеешь о своей несдержанности.

Какая прелесть, мой муж прямо дипломат. Почему не сказать прямо: «Отвали от меня, сучка?»

— Давай я провожу тебя к машине, тебя отвезут домой.

— Но я ещё не хочу уходить, — капризно пропищала она.

Пора спасать синеглазку, пока эта чокнутая не стала домогаться его прямо здесь.

— О, вот вы где, — жизнерадостно улыбнулась я.

Если бы взгляд мог убивать от меня бы осталась уже горка пепла.

— Ирма, кажется, вас потерял наш доблестный майор, — я повернулась к Фридхельму. — Пойдём домой, а то здесь становится как-то скучно.

Хреновая у вас тамада и конкурсы какие-то неинтересные.

Он понял меня правильно, ответив на поцелуй, и невинно улыбнулся подруге:

— Скажу Шварцу, чтобы обязательно проводил тебя.

На следующий день штаб буквально гудел. Стало известно, что кто-то перестрелял охрану и освободил заложников. К тому же из леса снова поступил радиосигнал. В тот день была организована масштабная операция по перехвату радиста. У меня упало сердце — вряд ли Кате удастся на этот раз уйти. И тут же в голове мелькнула циничная мысль, что будет лучше, если она погибнет. Потому что, если её возьмут живой… Сомневаюсь, что такая девочка-цветочек долго продержится на допросе. У меня упало сердце, когда я увидела возвращающиеся машины.

— Ну что, вы нашли радиста? — можно не спрашивать — в кузове валяется опалённая рация.

— Этот сукин сын умудрился уйти, — недовольно проворчал Шварц. — Кажется, ему кто-то помогает из полицаев, — он кивнул Вилли. — Герр обер-лейтенант, соберите остальных в штабе.

Вечером я осторожно спросила у Фридхельма.

— Похоже, вопрос с радистом остался открытым?

— Нам необходимо его поймать, — вздохнул он. — Генерал через несколько дней ожидает курьера, который привезёт секретный план наступления. Если русские его перехватят — наша победа снова окажется под вопросом.