Моя беспокойная жизнь

Очень сложную сцену борьбы между Эльсой и ее соперницей удалось снять, используя территориальный инстинкт львов, которые безжалостно преследуют и изгоняют каждого, кто осмелится нарушить их территорию. Чтобы подготовить необходимые для этой сцены условия, большой участок был обнесен забором. На этом участке находились обе львицы, но их надежно отделили друг от друга так, чтобы они не могли встречаться. Кормили их в разное время на скалистой вершине холма — одну утром, другую перед вечером. Как только обе львицы признали эту территорию своей, им дали еду одновременно. Они сразу же бросились друг на друга и покатились по земле в схватке, кусая и царапая друг друга. Такую схватку никогда нельзя было бы воспроизвести специально. Чтобы помешать им нанести друг другу серьезные повреждения, пожарная команда из Наньюки заранее установила четыре больших бака с водой и была готова пустить их в ход, чтобы разнять львиц. К счастью, в этом не было необходимости. Как только львицы устали, схватка тотчас же прекратилась, и их можно было безопасно развести по отведенным им участкам.

Эта сцена заслуживала того, чтобы фильму «Рожденная свободной» присудили «Оскара», но, так как новые приемы обращения с опасными зверями во время съемок фильма были судьям незнакомы, фильм «Рожденная свободной» наградили «Оскаром» только за музыку. Однако он получил мировое признание и пользовался огромным успехом.

Мой гепард и дом в Наиваша

Во время съемок фильма «Рожденная свободной», когда я жила на территории киногруппы, один из офицеров предложил мне взять молодую самку гепарда, нуждавшуюся в уходе. За полгода до этого он нашел детеныша гепарда, очевидно брошенного матерью, и, вырастил его для забавы своих детей. Теперь его переводили в Европу, и он не хотел брать малыша-гепарда в страну с непривычным холодным климатом. Так Пиппа (имя гепарда) вошла в мою жизнь.

Мы отгородили для нее проволокой большой участок, откуда она могла меня видеть; я брала ее с собой на прогулки на поводке и играла с ней все свободное время. Проходя с Пиппой мимо вольеров, где помещались львы, мне приходилось внимательно следить за ней, чтобы она не пугалась, ибо львы и гепарды — естественные враги. Когда мы оказывались от львов на порядочном расстоянии, я часто позволяла ей бегать по соседним лужайкам и охотиться за птицами и антилопами. Ее охотничий инстинкт еще не развился, и она не приносила вреда ни одному из живых существ, но такие игры способствовали развитию этого инстинкта. У кошек охотничий инстинкт развивается удивительно поздно. Эльсе было семнадцать месяцев, когда она впервые сумела убить свою добычу, но, только когда ей исполнилось двадцать два, она уже делала это с большим успехом. Гепарды начинают убивать дичь в возрасте четырнадцати месяцев, но остаются зависимыми от матери еще три или четыре месяца. Только по прошествии этого времени они могут сами добывать себе пищу.

С другой стороны, все кошки с самого момента их появления на свет умеют преследовать добычу и, подкрадываясь, знают, как нужно пользоваться направлением ветра. Некоторое время спустя я переселилась с Пиппой в заповедник Меру с единственной целью возвратить превращенное в забаву животное в естественное окружение, к естественному для него образу жизни. Тогда я и представить себе не могла, что Пиппа познакомит меня с новым удивительным миром; львы — животные, живущие вместе, и как таковых их легко понять, но гепарды живут в одиночку, и потому они загадочны для нас. Их лучшая защита не хорошо известная всем способность быстро бегать, а умение скрываться. Эльса и Пиппа заполняли мою жизнь на протяжении десяти лет, но они были настолько различны, что больше походили на друзей, дополнявших друг друга, чем на соперников. В то время как наш лагерь был для Эльсы родным домом и она привела к нам своих детей, чтобы познакомить с нами, Пиппа предпочитала оставаться на расстоянии нескольких километров от нашего дома, и, если мы хотели жить одной жизнью с нею, нам самим приходилось навещать ее. Я с радостью убедилась в том, что годы, проведенные ею среди людей, когда она была их баловнем, не ослабили ее врожденных инстинктов. Как только Пиппа возмужала, она стала искать себе самца, мы его, правда, никогда не видели, но замечали оставленные им следы.