Моя беспокойная жизнь

Однажды в конце недели мы обходили пики горы Кения по самому краю ледников. Каждая долина отличалась большим своеобразием, и почти во всех мы видели высокогорные голубые озера, но, как бы ни было велико искушение искупаться, мы не поддались ему, поскольку знали, что нередко люди умирали от разрыва сердца после купания в ледяной воде.

Внезапно погода резко изменилась, наступило время муссонов. Ветер бушевал в лесу, выворачивая многие деревья, и я, совсем обессилев от бессонных ночей и опасений, что эти ледяные порывы ветра в любой момент могут снести и мой лагерь, решила вернуться домой.

По пути я заехала в Наньюки навестить Раймонда Хука. Когда я спросила, чем могу отблагодарить его, он ответил: «Я знаю эту величайшую гору, вероятно, лучше, чем кто-либо другой; теперь, когда я уже слишком стар, чтобы подняться хотя бы до вересковых зарослей, мне просто хотелось помочь вам сделать рисунки, чтобы люди, которые, как и я, больше уже не могут подняться и посмотреть эти прекрасные цветы там, где они растут, смогли бы увидеть их на ваших рисунках». Затем он сказал, что если я подарю ему два своих рисунка, то он сочтет их достаточным для него вознаграждением. Он предложил мне также переночевать в его доме, а не останавливаться в гостинице. Я, разумеется, согласилась.

После очень интересного вечера Раймонд установил для меня походную кровать в гостиной, а сам поднялся наверх. Когда я уже легла в постель, африканец принес стеклянную банку, в которой плавали тропические рыбки. Он поставил банку на жаровню, в которой тлели красные угли, затем накрыл все это одеялом и ушел. Скоро дым от углей заполнил всю комнату и я стала задыхаться. Я разрывалась между сильным желанием открыть окно и уверенностью, что это погубит рыбок. Помня доброту Раймонда ко мне во время моего пребывания в горах, я приняла решение в пользу рыбок, что означало для меня бессонную ночь.

Утром следующего дня я выехала в Найроби. Там я узнала, что мой развод состоялся и мы с Джорджем могли вступить в брак.

Северная пограничная провинция

Первое мое знакомство с тем, что представляла собой работа Джорджа, надолго потрясло меня.

До Департамента охоты дошли слухи, что из лагеря военнопленных близ Найроби исчезло несколько человек. Это случилось на равнине Одинокого дерева, где обитало много диких животных, в том числе к семейство из восьми львов. Известно было лишь то, что пленных больше нигде не видели. Джорджа и одного из его сослуживцев попросили, чтобы предотвратить другие трагедии, застрелить львов, если возможно, всех сразу. Это была нелегкая задача. Львов надо было выследить в то время, когда они голодны. Определив направление ветра, приманку оставили у ручья. Две машины были спрятаны поблизости в зарослях, и Джордж попросил, чтобы я осталась в его машине. Видимо, он хотел, чтобы я постепенно привыкала к невзгодам, которые случаются в жизни людей, охраняющих диких животных.

Мы ждали, как мне показалось, целую вечность. Потом первыми обнаружили приманку грифы и начали кружить над тушей, наводя на нее львов. Наконец все восемь львов принялись терзать тушу, они рычали и наносили удары лапами друг другу, стараясь отстоять свою долю добычи. Никогда раньше я не находилась так близко даже от одного льва. Мысль о том, что через несколько мгновений все эти великолепные золотистые кошки будут мертвы, ужасала меня. Раздался ружейный залп, львы слепо бросились врассыпную, пытаясь спастись бегством, и падали почти с таким же стоном, как и люди. Один из львов сумел уйти; это была львица, которая сильно хромала. Джордж и его напарник бросились преследовать ее, а я осталась одна возле мертвых тел. Смогу ли я когда-нибудь привыкнуть к такой отвратительной работе? Если даже в данном случае этот отстрел, видимо, был оправданным, чтобы не допустить превращения восьми львов в людоедов прямо в предместьях города Найроби, в глубине своей души я не могла осуждать львов за то, что они напали на людей, которые должны были знать, что в этих местах обитают львы, и держаться с осторожностью.

Когда Джордж, убив раненую львицу, вернулся, мы отвезли львов в Департамент охоты, и мне потребовалось все мое самообладание, чтобы заставить себя не смотреть на людей, разглядывавших наш ужасный груз.

После этого случая мы пешком отправились на горную цепь Матьюс. Это путешествие должно было стать нашим медовым месяцем. Только один белый человек, кроме Джорджа, исследовал эту растянувшуюся более чем на сто пятьдесят километров горную гряду. Местные жители, жившие здесь, принадлежали к вандоробо — одному из племен Кении. Первоначально каждая семья занимала отдельную гору и охраняла ее, втыкая маленькие палочки вдоль своих троп. Если посторонний человек приходил к хозяевам с добрыми намерениями, он оставлял такие же палочки вдоль своего пути. Но если хозяин находил неотмеченные следы человека в других местах, он знал, что они принадлежат браконьеру или похитителю меда. Последние наказывались племенем самым жестоким образом.