Мой злой Фей

Такое странное ощущение — быть не одной, в груди словно цветы распускаются и душа вибрирует, поет.

Следующее утро началось с приятного ощущения тепла, обволакивающего со всех сторон. Потянувшись, перевернулась на другой бок, уткнувшись носом в крепкую мужскую грудь. Сонно поморгала, пытаясь понять, что к чему, на локте чуть приподнялась, хмуро взглянув на Тимофея — он спал, как сурок, по-хозяйски на меня руку закинув. Хотела было возмутиться такой наглостью, но внутри голос усталый прозвучал «уймись, а? Чего тебе опять не так?»

Мне все так. Мне хорошо.

Мы вчера заснули вместе. Без лишних слов, телодвижений, оправданий, поиска причин, почему нельзя так делать. Я просто тихо спросила «останешься», он ответил «да». Вот и все. И все разногласия, что стояли между нами и казались непреодолимым препятствием на пути к счастью, остались за дверями спальни.

Я поняла одну важную вещь, не надо искать повод усложнить жизнь себе и близким, надо просто жить здесь и сейчас, и наслаждаться каждым моментом.

Осторожно, стараясь не разбудить хозяина, укладываюсь обратно и со счастливой улыбкой носом в него утыкаюсь. Как приятно! Его запах успокаивает, обволакивает и мне кажется, что самое уютное и безопасное место в мире — его объятия.

Подремала еще немного, но заснуть окончательно не смогла — сын проснулся и начал буянить. Пинал меня, а заодно и Лукьянову прилетело, потому что животом к нему прижималась.

— Дерется? — сонно пробубнил, не открывая глаз.

— Да, — отвечаю шепотом, боясь разрушить очарование момента.

— Ну-ка не хулигань, — руку на живот положил, прижимая теплую ладонь, погладил легко, и малыш замер, притих, прислушиваясь к его голосу.

— У тебя не забалуешь, — не смогла удержать иронии, — мигом уму разуму научишь.

— Да. Только с тобой этот номер почему-то не прокатывает. Вечно творишь не пойми что и на нервах играешь.

— Это чтобы тебе жизнь медом не казалась, — снова прижимаюсь к нему, обнимаю крепко-крепко, жмурюсь от блаженства, чувствуя себя самой счастливой женщиной на свете.

Эпилог

Эпилог

– Это конечно весело, – ворчит мой Фей, забираясь в гору, то и дело поскальзываясь и размахивая руками, – но теперь мне придется вытряхивать снег не только из-за шкирки, но и из других труднодоступных мест.

– Да ладно ворчать. Тебе ведь понравилось, – смотрю на него и насмотреться не могу. Взъерошенный, растрепанный, румяный, и в глазах огни полыхают.

Да-да, я все-таки вытащила на горку и заставила его прокатиться. Он честно сопротивлялся и пытался сбежать, спрятаться за своей работой. Но это был неравный бой между ним и беременной мной. У него не было шансов избежать своей участи.

Мы отправились в парк поздно вечером, когда на горке уже никого не было, чтобы покров ночи скрыл «невиданный позор руководителя высшего звена». И я, покатываясь от смеха, наблюдала за тем, как суровый грозный Злыдень, ворча себе под нос, усаживается на розовую ледянку с веселыми единорогами – другой попросту не нашлось, и катится вниз.

– Ничего мне не понравилось, – продолжает ворчать, но я-то вижу, как бурлит тот мальчишеский задор, который в каждом мужчине до самой старости живет.

– Ладно тебе, не оправдывайся. Я бы с радостью к тебе присоединилась, но никак, – расстроено развела руками.

– Следующей зимой, – произносит убежденно Лукьянов, – втроем на горку будем ходить.

Не сомневаюсь. Все у нас будет: и горка, и прогулки, и походы. Из моего трудоголика выйдет отличный отец. Лучший на свете.

Мы уходим из парка, снова катаемся по вечернему городу и напоследок заходим в магазин, потому что мне опять захотелось экстравагантных вкусняшек: сосисок с кленовым сиропом, торт с чесноком. В общем, не знаю чего именно, но чего-то хочется.

Бродим между полок, лениво подкладывая товары в тележку, и тут меня привлекает отдел с красивыми коробками, банками, упаковками и прочей дребеденью.

– Я посмотрю тут, – киваю на полку, а Тимофей проходит дальше, к мужскому отсеку, где всякие штуки для машин продаются.

Пока выбирала красивую коробочку, даже забыла о том, что хотела что-то вкусное. Долго копалась, крутила в руках то одно, то другое. Наконец остановила свой выбор на красивой круглой коробке, расписанной в стиле гжель. Она будет прекрасно смотреться на нашей кухне.

Взяв коробочку, выхожу в большой проход между рядами. Фея нигде не видать. Звать его неудобно, поэтому не торопясь бреду вперед, высматривая его по сторонам. И вот подойдя к очередному повороту, вижу такую картину: Лукьянов стоит ко мне спиной, а к нему бодрой слегка вихляющей походкой направляются мои бывшие соседи. Те самые сливки пролетариата, что в хмельном угаре залили мою квартиру. С одной стороны, я благодарна, ведь именно благодаря этому событию свершился мой переезд к любимому мужчине, и началась наша с ним счастливая жизнь. Но с другой! Я находилась с ними в состоянии холодной войны. Они меня затопили! Та белая титька на потолке мне до сих пор по ночам снится!

– Добрый день, уважаемый Тимофей Андреевич, – сипит Зоя, галантно улыбаясь во все свои четыре зуба.

Ничего себе! Откуда она его знает?