Мой злодей 2 (СИ)

– Я устала, Элла, пойду спать, – бессовестно соврала, стараясь, чтобы она побыстрее подготовила меня ко сну.

После купания и переодевания в ночную рубашку, я даже попричитала, что мне обязательно нужно обновить гардероб, пришлось натянуть до пяток пуританское одеяние и позволить уложить себя в кровать. Отсчет времени, кажущегося бесконечным в ожидании, пошёл. Если меня и грело предвкушение от встречи, то спустя несколько часов я пыхтела от гнева, перекатываясь из одной части кровати в другую. Спина ужасно болела, и мне было неудобно сидеть или лежать на спине. В час ночи злость уступила место беспокойству. Анри не стал бы писать такого письма, если бы на самом деле не собирался со мной встретиться. Значит, что-то случилось, из-за чего он не пришёл. Беспокойство грозило перерасти в тревогу, если бы не моя беспомощность, я бы, наверно, сама пошла его искать, как бы по-дурацки это не звучало.

Ближе к двум я пришла к выводу, что, если бы с Анри что-то случилось, и встреча отменилась, Маркус сообщил бы мне. Затем решила, что второсортный злодей и не собирался приходить. Да и как он мог оказаться так поздно ночью в моей спальне? Может записка значила что-то другое, а я просто не поняла? Сладко зевнув в ладонь, сдалась и, улегшись на живот, уснула. Увы, даже во сне от Анри я не смогла убежать.

Сон снова повторился, крыша и до трепета в груди милый и молодой Анри… Что ещё нужно, чтобы все заботы ушли на задний план? Сколько бы «кошмары» не повторялись, чувства взывают такие же сильные, как и в первый раз. От дрожи из-за холода, до трепета и возбуждения при поцелуе. К тому же эмоции от кошмаров такие сильные, что недавние уходят на задний план и вообще все реальное исчезает. Вот сон, вот реальность и они, по сути, неразличимы. Может, это всё-таки сон? Я не хотела отпускать Анри, молодого, невинного и настоящего. Да, чёрт побери, я не хочу отпускать любого Анри, взрослого или ребенка! Я словно влюбилась, чего не делала с самой школы. Опыт влюбленности у меня есть, и что-то мне не хочется повторять ее итог. Один раз мне уже растоптали сердце, хватит!

Но почему я все равно тянусь к нему, не желаю отпускать? То, что твердит разум, не слышит остальное тело?

– Анри! – зову его, так постыдно и испуганно, что неудивительно, как неодобрительно смотрит на меня Элла после таких пробуждений. Да и отец слышал, как я зову Анри каждый день. Я веду себя как одержимая, но при этом всем говорю, что это не так и никаких чувств к нему у меня нет.

Но мне по-прежнему не хочется просыпаться, оставлять его. Даже наяву я вижу взволнованное лицо моего злодея, я хватаюсь за него, точно за спасительную соломинку. Покрываю его лицо краткими поцелуями, ухватившись за его шею, шепча от радости его имя. Теперь это просто сон? Или продолжение кошмара? А какая разница? Я целую его с нежностью, и он отвечает мне, чуть помедлив. От него пахнет дождем, немного конским потом и еле уловимо одеколоном с древесными нотками. Губы слегка холодны, как и шея, за которую я его схватила. Медленный и томно нежный поцелуй с каждым мгновением становится жарче и требовательней не по моей инициативе. Широкая мужская ладонь придерживает мою спину, укладывая обратно на подушки. Подушки? Какие ещё подушки? Откуда…? Мысли куда-то улетают, кое-кто становится куда напористей и требовательней. По телу проходят волны мурашек, внизу живота все скручивается в узел от одновременно болезненного и приятного ожидания. Когда же он, взобравшись на кровать, коленом раздвинул мне ноги, изо рта вырвался приглушенный стон. Лицо опалило его тяжелое дыхание на мгновение, и то, что поцелуй прекратился хоть на мгновение, отрезвило меня. Это не может быть сном или его продолжением. Резко открыла глаза, с трудом различая очертания своей комнаты, а главное Анри напротив.

– Вижу, ты очень соскучилась, – хрипло говорит он с легкой ухмылкой и снова целует меня.

Нет уж, хватит с меня поцелуев, так ещё он рукой прошелся по моей ноге к бедру и слегка сжал его, словно намекая, что будет дальше. Что там говорил доктор? Он расскажет графу, что любовью мне заниматься нельзя? Черта с два это злодея остановит, даже если доктор решил бы сделать это сейчас. Тем не менее, я упрямо вынырнула из-под поцелуя и даже прикрыла ему ладонью рот, слишком хорошо целуется чертяка.

– Что ты здесь делаешь? Как ты сюда попал? – шепотом спросила, скосив взгляд за его спину на часы, полчетвертого утра.

Анри легко вывернулся от моей руки и, повернув ее, поцеловал тыльную сторону, не спеша отпускать. Сел на кровать рядышком со мной, убрав затесавшееся между моих ног колено, а вот руку с бедра не убрал, я ее сама скинула и подтянулась, чтобы сесть.