Мой враг, мой любимый

Боже, сейчас у нее начнется истерика. Она не хочет здесь жить, это не ее дом! Она ненавидит эти горные дороги, эти побитые снарядами деревья, темноту и пустоту, которые окутывают всю эту местность! Она ненавидит янки за то, что они убили Эндрю и Энтони! Но больше всего она ненавидит Джесса!

Во всем виноват только он!

Нет, одернула себя Кирнан, незачем его ненавидеть. Ей вообще не следует думать о Джессе, молиться о нем и благодарить небо за то, что пока до нее не дошли вести о его смерти.

Девушка прерывисто вздохнула. Из гостиной доносились приглушенные голоса – приглашенные на поминки вполголоса разговаривали с Джейкобом и Патрисией. Людей собралось немного, так что еды должно хватить. В общем, они еще отлично заживут в Монтемарте – уж она, Кирнан, постарается!!

В конце концов, ей есть за что благодарить Бога.

– Спасибо тебе, Джейни, что хоть ты не сбежала.

Негритянка улыбнулась и гордо выпрямилась.

– Я свободна, миз Кирнан, люблю этих детей, как своих, и они любят меня. Как же я могла сбежать?

– Все равно спасибо, – повторила девушка. – Без тебя мне пришлось бы совсем худо. Завтра я поблагодарю Джеремию и его сыновей.

Она направилась было в гостиную, но вдруг остановилась. – Я, видимо, не в курсе всех здешних дел. Ты не знаешь Джейни, оставил ли мистер Эндрю в своем завещании какие-нибудь распоряжения относительно Джеремии?

– Не могу сказать, миз Кирнан.

– Тогда можешь передать ему, что я сама позабочусь о его свободе.

Джейни расплылась в улыбке:

– Ему это понравится. Клянусь Богом, понравится!

Кирнан вдруг почувствовала, что сейчас расплачется.

– О, Джейни! – взволнованно проговорила она и бросилась в объятия негритянки.

– Все будет хорошо, миз Кирнан. Мы справимся!

Да, подумала Кирнан, они справятся. Более того – она сделает все, чтобы Монтемарт стал таким же, как раньше, и даже лучше.

Она высвободилась из объятий служанки.

– Нисколько не сомневаюсь! А пока мне надо вернуться в гостиную.

К вечеру все гости, включая Томаса и Лейси, разъехались. Кирнан укладывала Патрисию, поскольку Джейкоб проявил самостоятельность. Заботливо подоткнув одеяло, она держала девочку за руку до тех пор, пока та не уснула. Девушка на цыпочках вышла из спальни и направилась в комнату для гостей.

Она решила поселиться здесь, а не в бывшей комнате Энтони – уж слишком там все напоминало о нем: туалетные принадлежности, одежда, бумаги… На стене висел диплом Уэст-Пойнта. Когда Кирнан сегодня впервые вошла сюда, ей показалось, что Энтони жив.

Когда Джейкоб подрастет и женится, это будет его комната – комната хозяина дома, где стоит тяжелая старинная мебель, а на двуспальной кровати с балдахином вполне разместятся шестеро.

Для себя Кирнан выбрала скромную комнатку с окнами на юг. Отсюда открывался прелестный вид на горы.

Она встала у окна и неожиданно вздрогнула. Облокотившись о подоконник, девушка выглянула в темноту. Ей припомнился день отъезда Джесса. Тогда она чувствовала себя такой же несчастной, но была дома – дома, где все дышало любовью и заботой о ней!

А теперь она здесь и должна заботиться не только о себе, но и о других.

Надо поскорее лечь и заснуть, и тогда не успеешь оглянуться, как наступит утро. Кирнан надела прохладную ночную рубашку и скользнула под одеяло. Накрахмаленные простыни приятно нежили тело; ночной ветерок приносил из сада запах жасмина… Слезы снова выступили у нее на глазах, но Кирнан досадливо поморщилась. «Спать!» – строго приказала она себе.

И, как ни странно, заснула.

Два месяца спустя, копаясь в огороде, Кирнан вдруг вскрикнула от восторга. Джейни, собиравшая помидоры, выпрямилась и изумленно воззрилась на хозяйку.

– Они такие красивые, что я не удержалась! – покраснев от смущения, объяснила девушка.

Джейни добродушно рассмеялась. Да, миссис Миллер с такой любовью ухаживала за огородом, что теперь была вправе гордиться плодами своих трудов.

– О, помидоры хоть куда! – подтвердила Джейни. – Отродясь таких не видала.

Кирнан выпрямилась и гордо заметила:

– А видела бы ты мой салат! Просто красавец! Пожалуй, он не уступит помидорам.

И тут девушка заметила Джейкоба – с ним отношения все еще оставались настороженными.

– Красавец? – чуть иронично переспросил он, и улыбка, такая же как у Энтони, чуть тронула его губы.

– Вот именно, – намеренно не замечая его иронии, серьезно ответила Кирнан и вдруг, сорвав со стебля пару помидоров, швырнула один из них в Джейкоба.

– Лови!

Ловкий мальчишка без труда поймал помидор и уже собрался было бросить его обратно, как вдруг замер, услышав отчетливый цокот копыт.

Кирнан резко обернулась. К ним приближались три всадника в синем. Янки!

Должно быть, солдаты тринадцатого массачусетского полка, мелькнула у нее мысль. В Харперс-Ферри со времени ее приезда царило подозрительное затишье. Никакие новые войска в город не входили, а остававшиеся в нем снайперы засели на Мэрилендских высотах и ограничивались лишь одиночными выстрелами.