Мой враг – королева

Но он недостаточно знал Елизавету. Уже в юности у нее был особый дар – дар выживания. Шалости с Сеймуром, закончившиеся для него эшафотом, для нее явились хорошим уроком. Когда ее обвинили в государственной измене, она выказала удивительную ловкость и изобретательность, отвергая обвинение, и обвинителям не удалось опровергнуть ее доводы. Она отражала любое обвинение с изощренным умом дипломата, и не нашлось никого, кто мог бы сравниться с нею в этом.

Уайтт кончил жизнь на эшафоте, но Елизавета избежала этой участи. Некоторое время она пребывала в заключении в Тауэре, в тот же период, что и Роберт Дадли. Мне предстояло позже обнаружить глубокую связь между ними. До нас доходили слухи, что после многомесячного заключения она была освобождена из темницы Тауэра и перевезена в Ричмонд – там она предстала перед обвинением своей сводной сестры – королевы. Та через доверенных лиц изложила ей предложение выйти замуж за Филберта Эммануэля, герцога Савойи.

– Они хотят услать ее прочь из Англии, – в бешенстве говорил отец. – Это совершенно очевидно, видит Бог.

Прямолинейная и дерзкая Елизавета отклонила предложение и сказала сестре, что не может выйти замуж. Елизавета умела убеждать, была проницательна, и ей удалось произвести впечатление на сестру словами о том, что любой брак будет для нее невыносим и оскорбителен.

Когда она была сослана в Вудсток под присмотр верного королеве Марии сэра Генри Бедингфелда, наша семья вздохнула спокойнее, в особенности после того, как распространились слухи о плохом здоровье королевы.

Вскоре из Англии до нас дошли ужасные слухи о жесточайшем преследовании протестантов. На костре вместе с тремястами другими жертвами сгорели Крэнмер, Ридли и Лэтимер, и говорили, что черный зловонный дым костров Смитфилда долго висел над Лондоном.

Как мы все были благодарны отцу за его мудрую предусмотрительность! Кто знает, останься мы в Англии, может быть, и нам была бы предназначена такая судьба.

– Так не может продолжаться, – сказал отец. – Народ устал от смертей и преследований.

Вся страна была готова подняться на борьбу против королевы и ее испанских приверженцев. Когда, однако, до нас дошли слухи, что королева ожидает ребенка, мы погрузились в отчаяние. Однако ее надежды на наследника не оправдались, и мой отец вскоре произнес: «Слава Господу!»

Бедняжка Мария! Она была настолько одержима мыслью о ребенке, что, будучи бесплодной, испытала все признаки беременности. Но мы, бесстыдно жаждущие ее смерти, не прониклись к ней жалостью тогда.

Я хорошо помню туманный ноябрьский день, когда прибыл посланец с важными новостями. Это был долгожданный день.

Мне в ту пору было семнадцать, и за всю свою жизнь я не видела отца более радостным.

Он вошел в холл с криком:

– Радуйтесь! Королева Мария скончалась. Волею народа Елизавета объявлена королевой Англии! Да здравствует королева Елизавета!

Коленопреклоненные, мы все возносили благодарность и хвалы Богу. Затем мы поспешили начать приготовления к возвращению на Родину.

СКАНДАЛ В КОРОЛЕВСКОМ СЕМЕЙСТВЕ

Тьма подозрений. Но ни одно не доказано.

Писано рукой Елизаветы, пленницы.

(Нацарапано алмазом на стекле окна в Вудстоке рукой Елизаветы до того, как она стала королевой.)

Мы прибыли в Англию как раз вовремя, чтобы видеть коронацию. Что был то за день! Люди ликовали и уверяли друг друга, что впереди – светлые времена. Дым и запах гари с полей Смитфилд все еще, казалось, застилали воздух, но это только добавляло ликования. Кровавая Мария скончалась, а добродетельная Елизавета стала королевой, правительницей Англии.

Я видела, как она направлялась в Тауэр в два часа пополудни в тот январский день: в королевском экипаже, крытом пурпурным бархатом, а балдахин над ним поддерживали рыцари королевской гвардии, среди которых находился сэр Джон Пэррот, мужчина богатырских размеров, про которого говорили, будто он незаконнорожденный сын короля Генри VIII и, стало быть, брат королевы.

Я не могла глаз оторвать от ее пурпурного бархатного одеяния, от бархатной шапочки в тон платью, под которой были видны ее светлые волосы. Бархат переливался в сверкании снежинок. Было видно, как чиста и бела ее кожа, как блестят большие рыжеватые глаза. Я была потрясена ее красотой в тот момент. Она была именно тем, в чем пыталась нас убедить мать: сосредоточием красоты и достоинства. Она была просто великолепна.