Мой враг – королева

Она поблагодарила их, а я с интересом наблюдала, как удивительно просто и одновременно с достоинством она держится с простым людом. То был редкий природный дар, которому она никогда не изменяла. Она могла «поднимать» людей до себя, немало не опускаясь на их позицию. Я видела ее величие, как не видела его никогда прежде, и то, что мы с нею – соперницы, наполняло меня гордостью и восхищением И то, что Роберт готов был рисковать ради своей страсти ко мне, было для меня показателем глубины этой страсти.

Чувство между нами было такого рода и такой силы, что его нельзя было отрицать. Мы оба были по натуре авантюристы, и я могу утверждать, что его так же захватывала опасность, как и меня.

Именно в этот день я нашла возможность переговорить с Дуглас Шеффилд. После пьесы осталось немного времени до сумерек, и королева, сопровождаемая Робертом и несколькими леди и джентльменами, отправилась поохотиться. Я увидела Дуглас гуляющей в саду и подошла к ней.

Я подошла будто бы невзначай и поздоровалась.

– Вы – леди Эссекс, не так ли? – спросила она.

Я ответила, что это так, а также спросила в ответ, не она ли – леди Шеффилд.

– Нам следовало бы познакомиться ранее, – продолжала я, – ведь у наших семейств родственные связи через Говардов.

Она была одной из дочерей Эффингэма Говарда, а моя прабабка, жена сэра Томаса Болейна, была из той семьи.

– Так значит, мы – дальние кузины, – добавила я.

Я внимательно разглядела ее и смогла понять, что в ней нашел Роберт. У нее было то самое качество, что отличало женщин семьи Говардов. Моя бабка, Мэри Болейн и Кэтрин Говард также обладали подобным качеством. В Анне Болейн, кроме огромной физической привлекательности, было нечто более амбициозное, чем некий расчет или жажда власти. Анна просчиталась – но, конечно, она имела дело с человеком непостоянного темперамента – и окончила жизнь, лишившись головы. Однако при более хитроумном ведении личных дел и при рождении сына, а не дочери, все могло бы повернуться по-иному.

Дуглас олицетворяла собой мягкий, уступчивый и чувствительный тип натуры и она не выставляла никаких требований и довольствовалась тем, что давали ей мужчины. Она умела, видимо, отдавать себя безвозвратно, и такой темперамент притягивал мужчин, однако чаще всего ненадолго.

Я проговорила, чтобы как-то начать разговор.

– Королева, кажется, еще больше влюблена в милорда Лейстера по сравнению с прошлым.

Рот у нее плаксиво опустился, и она сразу же стала печальна. Я подумала, что значит, что-то есть.

– Как вы полагаете, выйдет ли она за него замуж?

– О, нет, – горячо возразила Дуглас. – Он не сделает этого.

– Я не вижу для него препятствий. Он желает этого, и временами кажется, что и она желает этого так же страстно.

– Но он не может поступить так. Я начала ощущать себя неловко.

– Отчего же, леди Шеффилд?

– Потому что… – она колебалась. – Нет, я не могу этого сказать. Это опасно для меня, он никогда не простит мне.

– Вы имеете в виду графа Лейстера?

Она, казалось, пребывала в ужасном затруднении, и на глазах ее показались слезы.

– Могу ли я чем-нибудь помочь вам? – мягко спросила я.

– О, нет, нет. Мне нужно идти. Не знаю, что я такое говорю. Мне не совсем хорошо. У меня есть обязанности, и мне нужно…

– Я так и подумала, что вы расстроились, опаздывая к своим обязанностям, – ободрила я ее, пытаясь задержать. – Но послушайте, я сразу почувствовала, что я должна поговорить с вами. Вы знаете, родственные связи очень сильны, и мы с вами связаны узами.

Она посмотрела на меня с удивлением и проговорила:

– Может быть, так и есть.

– Иногда очень помогает, когда поговоришь с заинтересованным слушателем.

– Но я не желаю ничего обсуждать. Мне нечего сказать. Не нужно было мне приезжать сюда. Нужно было остаться с сыном.

– У вас есть сын? Она кивнула.

– А у меня четверо детей, – продолжала я. – Пенелопа, Дороти, Роберт и Уолтер. Я очень по ним скучаю.

– Так у вас сын – тоже Роберт? Я насторожилась:

– Так, очевидно, зовут и вашего сына? Она еще раз кивнула.

– Прекрасное имя, – продолжала я. – Имя будущего мужа нашей королевы… если она когда-либо все же решится выйти замуж.

– Она не может, – опять начала Дуглас и попалась в ловушку.

– Вы так горячо об этом говорите, – заметила я.

– Но вы все время говорите об их браке…

– Потому что он надеется на это. И всем это известно.

– Если бы она желала выйти за него, она давно бы это сделала.

– Да, но после таинственной смерти его жены – как могла она пойти на такой шаг? – прошептала я.

Она вздрогнула:

– Я часто думаю об Эми Дадли. У меня даже бывают кошмары, я вижу ее во сне. Иногда мне снится, что я вместо нее в том замке, и кто-то крадется в мою спальню…

– Значит, вы себе представляете, что вы – его жена… и что он собирается от вас избавиться… действительно, странный сон!

– Ах, нет…

– Я полагаю, вас что-то пугает.

– Меня пугает то, как могут измениться мужчины, – задумчиво проговорила она. – То они страстны, то уже влюблены в другую.

– И страстны с другой, – добавила я.

– Это именно… и пугает.