Мой возлюбленный vampire…

Настя медленно обернулась. За ее спиной стоял учитель. Он поощрительно улыбался Насте, обнимая за талию роскошную брюнетку. Она была, наверное, на целую голову выше его и раза в два тоньше. Вместе они казались весьма комичной парой: он — в своем обычном фриковском, полушутовском наряде, и она — в соблазнительном платье с глубоким декольте. Брюнетка глупо хихикала и улыбалась. Учитель все-таки забавно обращался с едой.

— Стараюсь, — сухо кивнула Настя. — А что еще мне делать, если я осталась одна и мне приходится самой о себе заботиться!

— Ах, барышня, барышня, — укоризненно покачал головой вампир, — и как только вы могли подумать, будто я бросил вас на произвол судьбы? Вовсе нет. Все это время я присматривал за вами как за дитем, играющим в песочнице, и скорее бы согласился на то, чтобы мое бедное сердце пронзили острым колом, чем подвергнул малейшей опасности хотя бы ваш хорошенький мизинчик! И как вы могли подумать, будто я бросил вас! Да мы за своих горло перегрызем! В буквальном смысле.

Брюнетка захохотала, словно услышав особенно смешную шутку, и учитель ободряюще-иронично хлопнул ее по аппетитной попке.

— Шалунья, — прокомментировал он Насте. — А тебе, дорогая, остался самый последний экзамен. Кажется, так говорят у вас в школе?

Настя, не сводя с него настороженного взгляда, кивнула.

— Твой прекрасный принц. Ты, наверное, уже догадываешься о суровости нашей доли. Никаких привязанностей, никаких чувств и никаких разочарований. У меня для тебя есть прекрасный подарок. Пока твоя жизнь лишь немного изменилась, а теперь, ну когда ты будешь готова, я признаю, что начальное обучение закончено, введу тебя в высшее общество и обучу действительно важным и нужным вещам. Ты же хочешь встать над всем этим муравейником, — он презрительно кивнул в сторону переполненного зала.

— Вы хотите, чтобы я его убила? — тихо спросила Настя и тут же вспомнила свою прежнюю идею: — А можно его тоже…

— Нельзя, — оборвал ее учитель. — Но у тебя еще есть время подумать. — С этими словами он повернулся к своей спутнице и звучно чмокнул ее куда-то в область декольте. — Пойдем, сладенькая, я ужасно проголодался!.. А вы, милая, — он опять обернулся к Насте, — сами решайте, с кем вам оставаться. Запомни: жить между мирами нельзя. Либо тот, либо другой.

И они ушли. Высокая стройная девица в блестящем вечернем платье и низенький пухлый человечек в смешном фриковском наряде.

Настя осталась одна в пустом холле.

Она лизнула языком свою ладонь и заметила, что на той остался кровавый отпечаток.

Кровь была везде. Она теперь отмечала ее путь.

Они шли по затихающим улицам ночного города — мимо акварельных фонарей и графичных, словно вырезанных из плотной черной бумаги, деревьев, ступая по свежему, еще нетронутому снегу, а ветер, словно усердный дворник, торопливо заметал за ними следы.

Он принес ей едва распустившуюся белую розу — совсем такую, как этот чистый неистоптанный снег, и она осторожно несла ее за длинный колючий стебель.

— Что с тобой? Я чувствую, с тобой что-то не так, и очень хочу помочь тебе, — говорил Вадим, легко касаясь плечом ее плеча.

— Мне кажется, ты слишком запоздал. На несколько часов, а еще — на одну жизнь. Много это или мало — уже неважно.

Решение было принято, и от этого ей было легко и спокойно.

В груди, на месте сердца, застыл ледяной комочек, маленькая льдинка с острыми краями. Существовать между мирами нельзя, и сегодня Настя окончательно покончит с прежней жизнью.

Перед ними оказались ворота старого городского парка, и оба, не сговариваясь, свернули туда.

Они шли по темным аллеям давно опустевшего заснеженного парка и говорили, говорили… Насте казалось, что они знакомы уже множество лет и она знает про Вадима все. Он — ее светлая сторона, она — его темная, а когда они присели на скамейку и Настя прижалась к его плечу, ей вдруг показалось, что ее обнимают его невидимые крылья.

Все было кончено. Теперь она уже никогда не станет той беспечной глупой девчонкой, отличницей и умницей, маменькиной дочкой, той, что с замирающим сердцем стояла в темноте подземного перехода, слушая переборы гитарных струн и нежный голос, зовущий в далекое небо…

Избавиться от привязанностей, говорите? Она посмотрела на Вадима. На его нежное лицо, преданные глаза и мягкую линию губ. Бедный малыш! Он заблудился среди воображаемых миров, он заговорил с ней слишком поздно. Теперь у них нет будущего. Впереди — только смерть. Еще минута, и в его глазах появится удивление, а губы испуганно и огорченно дрогнут. На его застывшем лице навсегда отпечатаются недоумение и боль — совсем как у того мальчика на дискотеке, оставшегося сидеть на холодном кафельном полу… Он так ничего и не понял. Неужели Вадим будет смотреть на нее так же?..

Настя обеими руками сжала голову Вадима и, развернув его к себе, жадно прильнула к его губам. Они целовались — как будто в первый день творения, как будто в его последний день.