Мой вечный странник

Во дворе взревели мотоциклетные моторы, и наступила тишина. И я уже пожалела, что не поехала с ними, но было поздно. И потом, дурацкая моя гордыня не позволяла мне отменять собственные решения. Раз сказала, что буду одна и буду работать, так и будет. Но работать почему-то совершенно не хотелось. Так лихо придуманный мной всего за несколько минут гениальный сюжет вдруг перестал меня увлекать. Я представила, как все сидят нарядные, у разукрашенных елок, пьют шампанское, и гадкая постыдная зависть прогрызла дыру в моей самоуверенности. Вдруг стало нестерпимо тоскливо, хоть волком вой. Я разозлилась на себя. И что это я вообще сопли распустила? До Нового года осталось всего четыре с половиной часа, а я еще ни строчки не написала! Нет, так дело не пойдет! Если я проведу за работой новогоднюю ночь, может быть, это и правда принесет мне удачу… К черту всякие переживания! Я решительно схватила чистый лист бумаги, вставила в старую разбитую пишущую машинку и вдруг задумалась. На словах оно всегда не так получается, как на бумаге. Не знаю, может, у чистого листа есть свои какие-то скрытые законы, о которых я еще не знаю… Но почему-то то, что так легко говорится, пишется ужасно мучительно… Все-таки я актриса, а не писательница. Мне легко хохмить под настроение, сочинять всякие лихие образы, а писать — это совсем другое… Я и раньше пробовала, но, как берешься за что-то такое, никогда не знаешь, с чего начать, как начать. Самое трудное, наверное, первую фразу придумать. А ведь когда девчонкам рассказывала, так все здорово получалось… Как же это начать?.. Жила-была Баба Яга в дремучем лесу, в старой избушке на курьих ножках, и было у нее три дочки… Нет, это ерунда какая-то, надо сразу делать пьесу, определить действующих лиц и потом — диалоги, ремарки. Мы же сотни этих пьес читали, роли зубрили, репетировали… В конце концов, эти пьесы сочиняли такие же люди и наверняка тоже мучились, и от нищенства, и от несчастной любви, и просто от поганого настроения… Итак, Баба Яга сидит одна в своей захламленной избе, курит трубку, читает какой-нибудь детектив. Вдруг раздается телефонный звонок. Она берет трубку: «Баба Яга у телефона. Кто говорит?» — «Леший Волков из Лессовета. Я уполномочен встретиться с вами и передать официальный документ».

В это время раздался вдруг телефонный звонок, настоящий, у меня в квартире. Я взяла трубку и бодро произнесла:

— Баба Яга у телефона. Кто говорит?

Короткое молчание, потом легкий смешок, потом — незнакомый, немного смущенный мужской голос:

— Извините, уважаемая, а можно попросить Валерия?

— Могу Кощея или Змея Горыныча, но Валерия тут нет! — продолжила я свою игру.

— Ну как же нет? Он должен быть!

— Может, и должен кому, да только его давно съели! — Я положила трубку и, немного развеселившись, снова придвинула к себе машинку.

И опять зазвонил телефон.

— Ну что еще? — спросила я гнусавым голосом.

— Девушка, ради Бога, не бросайте трубку! — взмолился все тот же незнакомый голос.

— Да какая я вам девушка! — прохрипела я.

— Вы девушка, милая, добрая, я все вижу, и вы обязательно должны меня выслушать!

— Ничего себе, проницательность! Вы ясновидец, что ли? — я снова изменила голос на пискляво-ехидный.

— Я добрый молодец и готов встретиться с любым Кощеем и Горынычем, если вы меня дослушаете!

— Ладно, добрый молодец, выкладывай, что там у тебя, только короче! — произнесла я официально и сухо. По-моему, мне удавалось здорово манипулировать собственным голосом, и разговор веселил меня.

— Согласен, совсем коротко. Я звоню из аэропорта, прилетел из Иркутска встречать Новый год к своему другу Валерке. Набираю его телефон, а там — вы. И теперь я не знаю, что делать.

— Я тоже не знаю… — пропела я задумчиво. — Валерки здесь нет.

— Но ведь был же?! Может, он женился, а вы — его жена? — спросил незнакомец с надеждой в голосе.

— Не был он тут никогда! И ничья я не жена, а сама по себе вольная ведьма! И болтать с вами мне надоело!

— О нет! Только не это! — снова взмолился он. — Вы должны мне помочь!

— Я никому ничего не должна!

— Это прекрасно, но войдите в мое положение. У меня только этот телефон, я один в аэропорту, никого больше не знаю, кроме Валерки. И если его и вправду здесь нет, то я вообще ничего не понимаю.

— Какой вы номер набираете? — вздохнула я.

— Триста семьдесят восемь двадцать два сорок… — печально вздохнул он в ответ.

— Да, все сходится. И я тоже ничего не понимаю.

— Так что же мне делать?

— Искать вашего Валеру в другом месте. Может, он переехал.

— Да как же я найду его! Нас сейчас разъединят! Пожалуйста, попробуйте позвонить в справочную, вам из дома легче. Ермолаев Валерий Витальевич…

— Да в справочную по выходным не дозвониться!

— Откуда ж мне знать, я из провинции… Умоляю, подумайте, я вам перезвоню через десять минут!

— О чем подумать? — удивилась я.

— Как быть со мной. Мне правда совершенно некуда деться!

— Так езжайте в гостиницу или обратно в Иркутск!

— Нет, вы не так меня поняли. Поймите, я должен его найти! Это единственный телефон в Москве, который я знаю!

— Но я тут при чем?