Мой варвар

— Плохие? — судя по голосу, она кажется растерянной. — Ла-адно. Это неожиданно. Все же, поверь, он совсем не плохой. Честно говоря, он… во многом похож на тебя, — в один миг выражение лица озаряется улыбкой. — Я скажу ему, чтоб он был без оружия, хорошо?

Я колеблюсь, но в этот момент Хар-лоу в моих руках зашевелилась, издавая стоны. Если эти люди знают, как доставить Хар-лоу к целительнице, я должен сделать все, чего бы это не стоило, чтобы защитить мою женщину и ребенка, которого она вынашивает.

На меня нахлынули воспоминания о моем отце, показывающем рукой на охотников, которые видны вдали. «Этих плохих, сынок, ты всегда должен избегать. Не доверяй никому из них. К ним нельзя приближаться».

Но ведь люди Хар-лоу живут вместе с ними. А Хар-лоу такая прекрасная, такая добрая. К тому же, этот человек, кажется, хочет помочь.

— Только его одного, — говорю я бесцветным голосом, пронизанным недоверием и подозрением. — Без оружия.

Она кивает головой и встает на ноги, потом тихонько выскальзывает из пещеры.

Я не доверяю ей, но разве у меня есть выбор?

Какое-то время спустя, уже после того как женщина уходит, глаза Хар-лоу, трепеща веками, открываются, и она изумленно смотрит на меня.

— Рух?

— Я здесь, — шепчу я, хриплым от беспокойства голосом. Я нежно ласкаю ее лицо. — Моя Хар-лоу, тебе плохо?

— Да нет, со мной все в порядке, — отвечает она, однако голос у нее дрожит. Она отталкивает мои руки, но я отказываюсь ее отпускать. — Просто у меня вдруг закружилась голова.

— Та женщина говорит, что ты плохо себя чувствуешь из-за ребенка.

Она хмурит свои рыжие брови.

— Лиз?

Я киваю головой.

— Сейчас тебе больно?

Она поглаживает свой живот и, облизав пересохшие губы, медлит. Это вселяет в мое сердце беспокойство. Лииз не так уж и не права.

— Ну, в общем, у меня спину ломит, и в боку все время болит. Но это ведь в порядке вещей, разве нет?

— Я не знаю. Она ушла за своей парой. Чтобы поговорил со мной.

— Рáхошем? — Хар-лоу снова хмурится. — Обо мне? Говорю тебе, я в порядке.

— Нет, не в порядке, — я помогаю ей сесть и передаю кожаный мешок с водой, чтобы она могла утолить жажду. Я замечаю, что, когда она пьет, у нее дрожит рука, и от этого у меня такое ощущение, будто копьем пронзили меня в живот. Осуждающие слова Лииз снова и снова крутятся у меня в голове. «Ты думаешь, тут будет для нее безопасно?»

Я специально привел Хар-лоу сюда, потому что знал, что сюда никто не приходит. Знал и все ровно забрал ее оттуда, из-под контроля целительницы, которая могла бы помочь ей выздороветь. Чувство вины вот-вот поглотит меня целиком.

Она кладет свои маленькие ручки поверх моей руки, и они дрожат.

— Рух,… ты не причинишь им вреда, да? Я знаю, что тебе не нравятся… незнакомцы.

— Не хочешь, чтобы я навредил плохим?

На какое-то мгновение Хар-лоу выглядит несчастной. Обеспокоенной.

— Я люблю нашу жизнь здесь. И ты это знаешь. Но те, другие… некоторые из них — мои друзья. Я не хочу, чтобы они пострадали.

Я ничего не говорю.

— Лиз просто беспокоится обо мне, — Хар-лоу продолжает тихим голосом, между глотками воды. — Я считала… ладно, неважно.

— Скажи, что хотела сказать.

Она выглядит встревоженной.

— Одной из причин, почему я никогда больше не попыталась вернуться обратно к ним, связана с тем, что я думала, что они винили меня в смерти остальных троих. Лиз сказала мне, что они выжили. Меня никто не ненавидит.

В глубине моей души вновь рождается то болезненное ощущение. Так она отправилась вместе со мной в путь только потому, что боялась, что у нее не было другого выбора? Я никогда не думал о том, почему Хар-лоу не делала новых попыток сбежать. Я по своей глупости считал, что это потому, что мы стали парой, что она испытывает те же чувства ко мне, что и я к ней. Видимо, с самого начала это была лишь моя фантазия.

Возможно, Хар-лоу хочет вернуться к плохим. Если да, то, как мне тогда жить?

— Не мог бы ты принести мне чего-нибудь поесть? — просит Хар-лоу, приложив руку ко лбу. — Возможно, это поможет успокоить головокружение.

Мое горе тут же отодвигается на задний план. Моя пара нуждается во мне. Не имеет значения, чего хочется мне.

— Оставайся здесь, — говорю я ей, направляясь к одной из корзин с вяленым, засоленным мясом. Я выбираю несколько кусков с самым нежным ароматом, те, что она ест по утрам, когда ее тревожит желудок, и возвращаюсь к ней. Наблюдая, как она ест, я убеждаюсь, что она пьет много воды. Когда она заканчивает, я беру ее на руки и несу — возмущенно протестующую — к нашему гнездышку из шкур, чтобы она полежала и спокойно отдохнула.