Мой Ванька. Том второй

В его вопросе звучит нотка недоверия.

– Конечно! Эскизы тренажёров я сам рисовал. У вас в мастерских порта их сделали.

– У Андрея?

– Не знаю. Парни сами договаривались.

– Понятно.

– Александр Николаевич, у нас тут есть несколько вопросов к вам по комплексам упражнений, которые вы составляли, – ко мне подходит один из занимающихся парней.

– Так, мужики! Я вам привёл профессионального инструктора, – выдвигаю Гену вперед. – Вот, его зовут Геннадий. Прошу любить и жаловать. Теперь вы сможете задавать все такие вопросы ему. Он будет жить и работать здесь, в Булуне, а не мотаться туда-сюда, как я.

Оглядываю парней. Вроде не все…

– А Виталик где?

Мнутся, смотрят под ноги.

– Так где же Виталик? – с нажимом повторяю я вопрос, чувствуя недоброе.

– Дома… – как-то очень виновато произносит один. – Травма у него. Спину сорвал, когда стоя штангу жал без пояса.

Теперь мне понятно, что за молодой пациент меня ждёт.

– Вот, Гена, почему я тебя попросил быть инструктором, – поясняю я. – Видишь, к чему приводят самостоятельные тренировки?

– Уж я-то это знаю… Насмотрелся…

Он подходит к стене, где приклеены листы бумаги с комплексами, которые составлял я. Изучает. Мы все молча ждём его вердикта.

– Извините, Александр Николаевич, – ознакомившись, он поворачивается к нам, – честно говоря, я бы здесь кое-что изменил. Это не касается травмы. Запомните, мужики, любая травма – следствие вашего же разгильдяйства.

Мне нравится его тон, спокойный и уверенный. Это тон человека, знающего своё дело.

– Гена! Меняй, как считаешь правильным! Ты – профессионал, а я только любитель. Тебе, как говорится, и карты в руки! Учи парней!

– Хорошо… Дома подумаю. А вы, мужики, знайте: если мне доверитесь, то работать будем правильно и без травм. Меня этому учили. Александр Николаевич, вы заниматься остаётесь? Я хочу уже сегодня начать.

– Так – давай! А у меня сегодня визит в гости. Я вчера договорился. Так что встретимся дома. Только на улице ты всё-таки осторожней. Новых людей здесь иногда на прочность проверяют.

Не могу его не предупредить. Мало ли что может случиться! Геннадий понимающе кивает.

– Если на улице кто-то пристанет, говори, что с Александром Николаевичем Елизовым приехал, – советует один из парней. – Точно подействует!

– Может быть… – отвечаю я на вопросительный взгляд Геннадия.

…Какие всё-таки милые люди Дмитрий Иванович и Надежда Михайловна! Сидим за столом уже третий час. Так хорошо беседуем! Уже обо всём поговорили. О том, кто такой Гена, я, конечно, не сказал.

– Всё-таки хорошо, что Кирилл уехал, – задумчиво выговаривает Дмитрий Иванович. – Здесь бы ему долго не прожить с его сердцем…

– Да. Он сейчас такой бодрый, даже весёлый!

– Весёлый? Вообще-то я его давно весёлым не видела, – недоверчиво говорит Надежда Михайловна. – Значит, лечение пошло впрок. Это хорошо…

– Моего Серёжку внучком называет. Когда мы к нему приходим, он так с ним занимается! Любо-дорого посмотреть! – рассказываю я.

– Да… Он тебя за сына считает, – Дмитрий Иванович серьёзно кивает. И вдруг: – Ты только ему не говори, что у него скоро ещё один внучок будет. Не надо его волновать.

Повисает пауза. Я не знаю, как мне реагировать на это замечание. И соглашаться боюсь, и выкручиваться не хочу. Вот и сижу, уставившись в тарелку.

– Ты, Саша, не подумай, что я это со зла, – продолжает хозяин, – но посёлок у нас маленький. Ты сам это знаешь. Люди уже всё между собой порешили.

– Ну а мне-то что делать? – я поднимаю на него глаза.

– Жить дальше и помнить о том, что у тебя есть ещё один сын. Вас с Татьяной ведь уже давно, ещё когда ты не уехал, люди поженили! А она говорит, что у неё обязательно будет сын.

– И говорит, что от меня?

– Нет! Вот этого она не говорит. Тебя она вообще не упоминает, – вставляет своё слово Надежда Михайловна. – Люди это говорят. Только они тебя не осуждают. Танька-то – вон какая сейчас стала! К ней даже лечиться ходят! Это всё после тебя. Ты её вроде как на путь истинный наставил. А то стала бы, как покойная…

– Кто… покойная? – вырывается у меня от пронзившей в момент мысли.

– Кто, кто? – Дмитрий Иванович недобро усмехается. – Светка! Твоего Вани бывшая подружка. Удавил её очередной – мужик!

Повисает тишина.

– А её сын? – задаю я осторожный вопрос, помня Ванькино к нему отношение.

– В Якутск в приют отвезли, – буркает Надежда Михайловна.

В голове одна мысль – сообщать или не сообщать Ваньке?

А чего это я опять за него пытаюсь решить? Надо! Пусть узнает и сам примет решение.

– Сашенька! Ты не обижайся на нас, стариков, если что не так сказали, – просит Надежда Михайловна. – Мы ведь всё тебе по-свойски… Не посторонний же ты нам!

Конечно же – не посторонний! Их собственная дочка как уехала десять лет назад на Большую землю, так к старикам ни разу и носа не казала. Звонит только иногда. Всё это мне Кирилл Сергеевич когда-то рассказал, чтобы я ненароком не тронул больного места.

– Да я и не обижаюсь… Кто мне ещё так скажет! Вы, Кирилл Сергеевич ну и Ванька… От него я за Таню вообще по морде получил…

– Да ты что? – удивляется Дмитрий Иванович. – Так и – двинул?