Мой учитель

Этот человек был воплощенным самоотречением. В нашей стране человек, становящийся саньяси, должен отречься от всякого мирского имущества и состояния, и мой Учитель выполнил это правило буквально. Было много людей, которые сочли бы за великое благословение возможность собственноручно принести ему какой-нибудь дар, которые с радостью дали бы ему тысячи рупий, если бы он эти деньги принял, но именно таких людей он отвергал. Он был великим примером и живым воплощением полного торжества над чувственными помыслами и алчностью к деньгам. Он был за пределами и того, и другого, и подобные люди необходимы для нашего века. Подобное самоотречение необходимо в наши дни, когда люди стали думать, что они не могут прожить и месяца без удовлетворения того, что они называют своими "потребностями", день ото дня чрезмерно растущими. Необходимо, чтобы в такое время появился человек, способный показать всем скептикам мира, что есть еще люди, не ставящие ни во что и золото, и славу мирскую. И подобные люди еще действительно есть.

Еще одной главной идеей его жизни была огромная любовь к людям. Первая часть жизни моего Учителя была посвящена стяжанию духовности, а в оставшиеся годы он раздавал эту духовность людям. В том, что касается общения с религиозными наставниками, или с саньяси, обычаи в нашей стране не такие, как у вас. Люди запросто приходят к ним с разными вопросами, некоторые могут пройти пешком сотни миль только для того, чтобы задать один вопрос и услышать в ответ одно лишь слово. "Скажи мне одно лишь слово для моего спасения",вот ради чего люди идут к наставнику. Они приходят толпами, без всяких церемоний, туда, где обычно пребывает тот или иной наставник; например, он сидит под деревом, и люди подходят к нему и задают вопросы; и только уйдут одни, приходят другие. Таким образом, если человека очень почитают, у него иногда нет отдыха ни днем, ни ночью. Ему порой приходится непрерывно говорить. Час за часом люди могут идти и идти к нему, и он должен давать им наставления.

И к моему Учителю люди шли толпами, чтобы услышать его, и ему случалось говорить по двадцать часов в сутки, и это не один день, но месяц за месяцем, пока в конце концов тело его не надломилось под тяжестью этого огромного напряжения. Его любовь к человечеству не позволяла ему отказывать в помощи даже самому последнему из тех тысяч людей, которые искали его поддержки. Постепенно у него развилась опасная для жизни болезнь горла, но его нельзя было убедить воздерживаться от подобных напряжений. Как только он слышал, что кто-то пришел и хочет его видеть, он настаивал на том, чтобы пришедшего впустили к нему, и отвечал на все его вопросы. В ответ на увещевания он говорил: "Мне все равно. Я бы отдал двадцать тысяч таких тел, чтобы помочь одному человеку. Великая заслуга — помочь хотя бы одному человеку". Он не ведал отдыха. Однажды некий посетитель спросил его: "Господин, вы великий йог, почему вы не хотите направить силу вашего сознания хотя бы в малой степени на ваше собственное тело и излечить болезнь?" Сначала он ничего не ответил, но, когда вопрос был задан повторно, он мягко сказал: "Друг мой, я думал, что вы мудрый человек, а теперь вы говорите, как все другие люди. Мое сознание отдано Господу. Не хотите ли вы сказать, что я должен востребовать его обратно и снова направить в собственное тело, которое всего лишь клетка для души".

Так он продолжал проповедовать людям, и разнесся слух, что его тело скоро прекратит свое существование, и люди стали приходить к нему еще большими толпами, чем прежде. Вы не можете себе представить, как это бывает в Индии с великими религиозными наставниками, как люди буквально толпятся вокруг них и делают из них живых богов. Тысячи приходили и ждали своей минуты, чтобы только прикоснуться к краю его одежды. Именно такое поклонение духовности в другом и порождает духовность. Чего человек желает, чему он поклоняется, то он и обретает; и то же самое с народами. Если вы придете в Индию и выступите с политической лекцией, сколь угодно прекрасной и возвышенной, вы едва ли найдете людей, желающих вас слушать. Но придите в Индию и учите религии, живите религией, а не только говорите о ней, и сотни людей будут толпиться вокруг, чтобы только посмотреть на вас, чтобы прикоснуться к вашим стопам. Когда люди услышали, что этот святой человек, вероятно, вскоре их покинет, они стали приходить к нему еще в большем количестве, чем прежде, и мой Учитель продолжал наставлять их, совсем не думая о своем здоровье. Мы не могли воспрепятствовать этому. Многие люди приходили издалека, и он не согласен был отдыхать, прежде чем не ответит на их вопросы. "Пока я в силах говорить, я должен наставлять их", — слышали мы от него, и он не отступал от своего слова. Однажды он сказал нам, что оставит свое тело сегодня, и, повторяя самое священное слово Вед, он погрузился в самадхи и скончался — это было 16 августа 1886 года.